Выбрать главу

–?Вкусный у них шашлык? – тихо спросил Райский.

Сергей ничего не ответил.

Действие продолжалось. У белой стены стоял человек. Он был страшно истощен. Драная телогрейка, надетая на голое тело, висела на его плечах как на вешалке. Сергей никогда не видел его в лагере. Лицо медленно наплывало и наконец заполнило весь экран.

–?Меня сейчас убьют, – проговорил человек быстрым свистящим шепотом, – осталось еще трое наших ребят. Здесь очень страшно. Пожалуйста, заплатите выкуп. Меня убьют, их пока что можно спасти. Здесь Славик, Витя, Саня... Кто-нибудь, заплатите выкуп, очень вас прошу, это мое последнее, предсмертное желание, – он заплакал и тяжело упал на колени. Он так смотрел в объектив, что казалось, глаза его, огромные, обведенные черными кругами, сейчас прожгут насквозь экран телевизора. По впалым, серым от щетины щекам текли слезы. Плечи под ватником крупно дрожали. Камера отъехала. В кадре появился еще один человек, парень лет двадцати в аккуратном камуфляже. Камера наехала совсем близко, взяла крупный план, качество пленки было отличным, освещение ярким. Круглое лицо, широкий вздернутый нос, серые глаза, светлые, длинные, как у теленка, ресницы, на лбу и на щеках следы подростковых прыщиков. Простецкий, добродушный парнишка из тихой российской провинции. Борода росла плохо, бесцветными клочьями, и совсем не шла ему. На лице его блуждала шальная улыбка. В руках он сжимал автомат.

–?Короче, это, – произнес он в камеру и сплюнул, – я ща кончу его. Во имя Аллаха, короче, – он сплюнул еще раз, – ну че, братаны, можно?

–?Погоди, дарагой, ты не сказал, кто ты такой, как зовут, – голос звучал за кадром, но Сергей сразу узнал его. Говорил Исмаилов. Через секунду он вошел в кадр, обнял парня и похлопал по плечу: – Ну, давай, джигит, скажи всем, кто ты есть.

–?Ну, короче, это... Я старший сержант Трацук Андрей Иванович, семьдесят восьмого года, русский, – парень опять сплюнул, глаза его забегали, – неделю назад принял мусульманство, вступил в ряды освободительной армии Ичкерии, теперь меня зовут Хасан.

–?Маладэц! – подал голос Исмаилов. – Ты теперь мой брат. А я люблю всех своих братьев. У тебя будет много денег и четыре красивые жены.

В ответ новоиспеченный Хасан усмехнулся криво, по-блатному, и опять сплюнул.

Камера вернулась к человеку у стены. Тот все еще стоял на коленях, но глаза его стали сухими, спокойными. Лицо было поднято к небу, губы беззвучно бормотали что-то, дрожащая рука неуверенно поднялась, он перекрестился. За кадром послышался гогот. Смеялись несколько человек, камера криво дернулась и поспешила взять общий план. Бывший Андрей Трацук дал короткую очередь. Человек у стены рухнул в пыль.

–?Может, вы все-таки откроете глаза? – услышал Сергей голос полковника Райского.

–?Я все вижу, – ответил он, не поворачивая головы, – я все отлично вижу.

–?Да? А со стороны кажется, будто вы вообще заснули. Скажите, вы встречали в лагере этих двух людей? Я имею в виду расстрелянного и этого новоиспеченного Хасана?

–?Я понял, кого вы имеете в виду. Расстрелянного не встречал. А Хасана я знал. Там их было пять штук, таких Хасанов.

–?Правда? Пять штук, говорите? Ну что ж, не будем отвлекаться.

Сергей увидел на экране еще одного заложника у стены. Он был не так истощен, как первый. Он смотрел в камеру и повторял просьбу о выкупе ровным, спокойным голосом. Кадр застыл. Полковник Райский нажал «паузу» на пульте.

–?Вам знакомо лицо этого человека?

–?Нет.

–?Посмотрите внимательней. Возможно, вы забыли.

–?Нет. У меня хорошая память на лица.

–?Да? Ну ладно.

Райский пустил пленку, и Сергей увидел самого себя с автоматом в руках. Когда камера приблизилась, полковник опять нажал «паузу».

–?Вы продолжаете утверждать, что не видели раньше этого человека? Нет, я понимаю, иногда память выкидывает странные фокусы. Какие-то особенно мучительные, опасные для психического здоровья моменты забываются помимо воли. Срабатывает инстинкт самосохранения. Бывает, не спорю. Ведь вас заставили это сделать. Известно, как они умеют заставлять.

–?Я отлично помню, как мне сунули в руки автомат и как меня снимали, – медленно проговорил Сергей, – будьте добры, пустите пленку дальше.

–?Слушайте, у вас потрясающая выдержка, – заметил Райский, – молодец, честное слово, молодец.

В кадре опять появился заложник. Он стоял во весь рост. Глаза его были закрыты. Камера приблизилась, чтобы в последний раз показать его лицо. Оно было застывшим, как будто уже неживым, и только губы двигались, как отдельный механизм:

–?Заплатите выкуп, умоляю, заплатите выкуп...

Крупный план сменился общим. Но в кадре был только заложник у стены и больше никого. Короткая очередь прозвучала за кадром. Заложник упал. А потом опять появился Сергей с автоматом. Рядом стоял Исмаилов, хлопал его по плечу и поздравлял. Сергей молчал, низко опустив голову.

–?Ну, видишь, как все просто, дарагой? Совсем просто застрелить собаку во имя великого Аллаха. Ты ведь джигит, ты мой брат. Обязательно женим тебя, – пообещал Исмаилов, – ну не смущайся, майор, расскажи всем, кто ты есть, кем был и кем стал. – Последовал увесистый хлопок по спине. Сергей покачнулся и чуть не упал. Камера поспешно ретировалась, метнулась к трупу, который в этот момент волокли от стены к неглубокой яме на опушке ореховой рощи.

–?Да, так на чем мы остановились? – подал голос Райский. – Вы сказали, что отлично помните, как вам сунули в руки автомат. Неужели не помогла пленочка освежить в памяти дальнейшие события? – В полумраке вспыхнул огонек зажигалки, полковник прикурил и протянул Сергею сигареты.

–?Спасибо, – кивнул Сергей и после первой глубокой затяжки тихо произнес: – Михаил Евгеньевич, пожалуйста, отмотайте назад, к первому расстрелу.

–?Так и думал, что вы начнете с этого. – Райский выключил видеомагнитофон и телевизор, отъехал в кресле к журнальному столу, залпом допил свой остывший кофе. – Молодец, отлично! Мы ведь сразу обратили внимание, что расстрел показан в вашем случае совсем иначе. Если бы вы стреляли в заложника, они непременно бы это засняли. Автомат, который вам сунули в руки, не был заряжен. Вы были уже настолько ослаблены, что едва держались на ногах. Именно за это, за отказ стрелять, вам перебили ноги. Сначала вас хотели просто повесить, но Исмаилов срочно уехал в Грозный и ждали его возвращения.

–?Откуда вы знаете? – мрачно поинтересовался Сергей.

–?Подождите, – Райский улыбнулся, – я чуть позже отвечу на ваши вопросы. На все не обещаю, но на некоторые. Итак, заложника вы не видели, поскольку находились с другой стороны дома. Это засвидетельствовали наши эксперты, которые очень серьезно занимались пленкой. Более того, они определили, что у вас на лице грим.

–?Разве это можно определить? – мрачно поинтересовался Сергей.

–?Ну, качество пленки очень высокое, снимали при ярком свете. Там есть один крупный план, где видно, что у вас на лице ссадины замазаны. Мое замечание про отличный цвет лица не случайно. Я ждал, что вы скажете о гриме. Однако вы промолчали, с чем вас и поздравляю. Я не доверяю людям, которые спешат оправдываться. Ну да ладно. Кино мы с вами посмотрели. Теперь можно и поговорить.

–?Это наверняка не все кино, – медленно произнес Сергей и почувствовал покалывание в запястьях.

–?Не все, – кивнул Райский, – там дальше начинаются кошмары, такие, что Стивен Кинг просто отдыхает. Лично у меня нет желания смотреть еще раз. Я не любитель ужастиков, особенно если это не фантазии кинематографистов, а грубая хроника. Кстати, вас там нет. Мелькнула парочка крупных планов. Там вы смотрите, как казнят ваших товарищей, и у вас лицо покойника. Правда, надо обладать определенной чуткостью, наблюдательностью, чтобы заметить это, а также все прочее, на что обратили внимание наши эксперты. Но другие люди... Вы знаете, как смотрит и что видит публика? Дело в том, что пленка была показана по трем телеканалам. Отдельные кадры проходили в новостях. В несколько специальных репортажей были включены большие фрагменты, и наконец неделю назад фильм в смонтированном виде показали целиком в самое смотрибельное время, комментировал его весьма популярный телеведущий. Имен предателей не называли. Было дано специальное распоряжение Генерального штаба не называть имен, званий и так далее. Только лица и гневные общие слова о наемниках, о всяком отребье, которое переходит на сторону бандитов. Знаете, у вас очень запоминающееся лицо, – Райский мягко улыбнулся, – вы объявлены в розыск, майор.