— Ракот? — удивился я.
— Хедин? — с таким же удивлением произнес он. — Ты зачем тут?
— Сегодня годовщина, — сказал я.
Ракот очень внимательно и, как мне показалось, с одобрением, посмотрел на меня. Конечно, мы не были друзьями, но я знал, как был дорог ему Кэсти и память о нем.
— Кто-то кричал, это был ты?
— Я, — согласился мой собеседник, — высказывал, все что я о них думаю богам.
— Ты с ума сошел, — сказал я.
— Они убили Кэсти!
Не знаю, за что Ракот взъелся на Молодых Богов, но спорами на эту тему, за последние месяцы, он буквально достал уже всех. Утверждали, будто он говорил о том, что большинство Древних проголосовало за его кандидатуру на пост Главы Совета Поколения, и лишь коварный Ямерт приказал выбрать Мерлина. Похоже это уже болезнь, а тут ещё и Кэсти…
— Давай поговорим о чем-нибудь другом, можно о Кэсти, но только без Богов!
— Давай, — согласился мой сородич, — знаешь какой главный вывод, я сделал из всей этой истории с Хаосом?
— Какой? — не удержался я.
— Нельзя для достижения своих целей пользоваться заемной силой, даже самой распрекрасной — это закончиться гибелью или поражением. Нужно искать как преумножить свою! Богами не становятся за один день, как думал Кэсти, тем более за чужой и не тобой оплаченный счет. Нет, мы пойдем другим путем.
Где-то я это уже слышал… Неясный свист над головой Ракота, заставил меня прервать размышления и посмотреть вверх. С неба на моего собеседника, острием вниз, падал меч. Причем, его личный меч. Не став дожидаться развития событий, я испепелил падающее оружие специальным заклинанием.
Ракот так же поднял глаза вверх.
— Спасибо. Они приняли мой вызов, — заявил он.
— Вы только посмотрите, — произнес высокий беловолосый мужчина с хищно загнутым вниз носом, — теперь он кинул в нас своим мечом!
Двое женщин и порывистый с глазами цвета волн мужчина от души рассмеялись. Последний тут же произнес:
— Может и правда трусливо и коварно убить его, пока он не вышвырнул нас из Обетованного?!
Щелчок пальцами и мятежный маг растянулся на камнях Межреальности. Теперь от смеха умирали те же женщины и первый мужчина. Он, погодя, чуть сверкнул глазом и меч Ракота, набирая скорость по ходу, ринулся вниз.
Нахмуренный мужчина с опаленными усами, не разу не рассмеявшийся вместе с остальными, внимательно посмотрев в глаза Ракоту, чуть ворчливо произнес:
— С этим поколением еще будут проблемы… И думаю, что немаленькие. Придавить нужно нахального щенка, прямо сейчас, иначе, помяните мое слово — добром это не кончится!
Возмущенный новыми раскатами смеха, он удалился подальше от всех.
— Яэт, — окликнула его женщина с огромными изумрудными глазами, — ну за что ты так взъелся на Юное Поколение?
Тот не ответил, а в зал вошел могучий мужчина с лишенными зрачков, пылающими глазами, остальные поклонились ему:
— Юность Поколения окончена, — своим великолепным баритоном объявил он, — пусть теперь взрослеют и развлекаются, создавая свой, как там его назвал Мерлин, — Джибулистан. А юный наглец, глядишь так же спутается с Хаосом и ещё сумеет пригодиться нам.
Феликс Шафигуллин
ИДУЩИЙ ПО СЛЕДУ
Стылая зимняя ночь. Ледяной ветер завывает среди возвышающихся угрюмыми громадами скал. Их чёрные гранитные тела кажутся сгустками затвердевшего мрака, чистого, первородного, абсолютного. Небо затянуто покровом свинцовых туч, словно саваном укутавших спящий мир под ними. Не видно колючего мерцания звёзд, и лишь неполный диск луны печально выглядывает из разрывов облачного одеяла земли. Его холодное сияние не разгоняет мрак — оно лишь скользит по сугробам, гаснет в кружащемся белом вихре снежинок. Кажется, что всё вымерло, жизнь навеки ушла из этих мест. Остались лишь вой ветра и иссиня-чёрный камень. Мир спит.
Длинное узкое ущелье. Каменные стены, надвинувшиеся с обеих сторон, словно стремящиеся подмять под себя, раздавить любое живое создание, осмелившееся прийти в это безжизненное царство. Снежный покров, скрывший под собой старинную дорогу, проложенную в древние времена забытым ныне народом. Память о нём давно стёрлась, и лишь вековечные скалы могли бы рассказать что-то, если бы умели говорить. Они помнили странных существ, что ходили когда-то по дороге через ущелье, помнили вереницы рабов, которых гнали туда, откуда нет возврата, помнили гордость и величие древней расы, ныне втоптанной в пыль. Те, кто когда-то мнили себя хозяевами этих земель, ушли навсегда — их место заняли другие, но ни один из них не отважился войти во владения сгинувших. В вое ветра люди слышали стоны сотен неупокоенных душ, взывающих к отмщению, слышали крики тех, кто прошёл однажды по дороге без возврата, той, что вела через ущелье.