— Неплохая перемена в жизни.
Несколько других парней хлопают меня по спине, когда уходят.
Ненавижу, что ее нет здесь, на последней игре. Обычно она встречала меня улыбкой и подбадривала... даже если игра была ужасна как сегодня.
Но за последние несколько месяцев не появилась ни разу. После каждой игры я выхожу, а ее нет.
Я вздыхаю и встаю, закрываю дверцу шкафчика и перекидываю сумку через плечо. На данный момент я забрал отсюда почти все. Вернусь позже на неделе, чтобы захватить остальное, прежде чем наступит выпускной.
Выходя за дверь, меня встречает прекраснейшее зрелище. Сердце так сильно колотится в груди, что я чувствую, словно могу упасть в обморок.
На ней любимые черные ботинки и узкие джинсы. И на хоккейной майке, которую она носит, все еще есть мое имя и номер. Вместо обычного неряшливого пучка, волосы распущены и уложены мягкими волнами.
И это выражение лица, когда она замечает меня. Черт. Будь у взгляда способность воспламенять, я бы загорелся.
— У тебя будет огромный синяк, — говорит она вместо приветствия.
Я бесцеремонно бросаю сумку и подхожу ближе. Кажется, все еще в оцепенении. Тело работает на автопилоте, когда я подхожу все ближе и ближе. Улыбаюсь, как абсолютный идиот, но просто не могу остановиться. Хочется подхватить ее на руки и закружить, как будто мы в какой-то романтической комедии, где засранец-парень наконец-то заполучил девушку.
Я мудак в этом сценарии, если кто ещё не понял.
— Генри, — говорит она, вздыхая, когда ее рука опускается прямо в центр моей груди, не давая приблизиться. — Я пришла не просто так и намерена выяснить все до конца, прежде чем позволю тебе высказаться. Теперь просто заткнись и слушай, хорошо?
Эти красивые глаза встречаются с моими, и я киваю, изображая, как застегиваю молнию на губах и выбрасываю ключ. Я весь во внимании.
— Последние несколько месяцев стали отстойными, Генри. Было действительно тяжело. Но я сильно выросла. Поняла, что чувства к тебе коренятся во всех травмах, связанных с детством. И я цеплялась за тебя, потому что, казалось, это единственное безопасное место. Не говорю, что это единственные чувства, которые испытываю к тебе — конечно, все не так.
Эмми глубоко вздыхает, пока мое сердце стучит с бешеной скоростью.
— Я любила тебя с тех пор, как впервые увидела, Генри. Но то, как ты обращался со мной, было неприемлемо. Возможно, я цеплялась за тебя, но ты водил меня за нос. На прошлой неделе я неприлично напилась, в одиночестве, в случайном баре в центре города и когда ко мне пристали, искренне ожидала, что ты просто появишься из ниоткуда и врежешь чуваку.
Я смеюсь и тянусь к ней, желая обнять и стереть грустную улыбку с лица. Мне запрещено что-либо говорить, но это не значит, что не могу прикоснуться к ней.
Но вместо того, чтобы позволить это, она отступает на шаг и бросает на меня предупреждающий взгляд, так что я поднимаю руки в знак поражения, скрещиваю их на груди и подаю знак продолжать.
— В любом случае, я ушла оттуда, скучая по тебе. Раздумывала, написать ли смс, позвонить или просто заявиться к тебе домой и потребовать, чтобы ты принял меня обратно. Я безумно скучала по тебе, хотя пьяный мозг не понимал, что мы в ссоре.
Девушка опускает взгляд.
— Вместо этого я позвонила твоей сестре. Потому что все это время была в ужасе, не рассказывая никому о своих чувствах, боялась, что потеряю ее и твоего отца, если мы перестанем дружить. Я была в ужасе, Генри. Подумала, что если мы перестанем «быть друзьями» или кем бы там, черт возьми, ни были, то у меня больше не останется семьи.
— Итак, позвонив Шарлотте, я все рассказала. Абсолютно все. Она очень хороший слушатель. И знаешь, что она сказала, когда я закончила?
Не уверен, можно ли мне отвечать. Поэтому вместо этого просто качаю головой.
— Сказала, что всегда это знала. Она и твой отец понимали, что между нами было что-то еще и оба всегда надеялись, что из этого что-то выйдет. Но также сказала, что они ни за что не бросят меня.
Сейчас Эмми плачет, слезы текут по ее щекам, а тушь капает на майку.
— Пообещала, что независимо от того, что произошло между мной и тобой, она и твой папа всегда будут рядом. Всегда будут приглашать меня на семейные рождественские праздники, Дни благодарения, и дни рождения. Сказала, что нужно выступить со своей речью. Так вот, для этого я здесь.
Я бы простоял здесь всю ночь, означай это, что смогу снова посмотреть на Эмми и услышать ее голос. Стоял бы неделями и слушал, как она снова и снова ставит меня на место, означай это, что мог бы поцеловать ее в конце... если бы мог просто загладить вину и вернуть ее в свою жизнь.
Поэтому я просто позволяю Эмми продолжить.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Эмми
Я делаю глубокий вдох. Это гораздо сложнее, чем предполагала. Я действительно надеялась, что просто войду на адреналине и надеру ему задницу.
Но вместо этого Генри заставил ждать. Он никогда раньше не задерживался настолько чертовски долго в раздевалке. И это заставило немного растеряться.
Особенно после того, как он вышел, выглядя, как всегда, великолепно. Волосы все еще немного влажные, делая его похожим на какого-то жестокого хоккейного бога, пришедшего разрушить мои грандиозные планы.
— Первый поцелуй был моей виной. И поэтому беру на себя ответственность за то, что обманом втянула тебя в это. Так что не имела права расстраиваться, когда ничего не вышло. А также могу взять на себя ответственность за то, что, возможно, видела то, чего на самом деле не было. Всегда думала, что ты отшиваешь других парней потому, что я тебе нравлюсь. Надеялась на то, что, возможно, ты еще не смирился с этим или просто боялся признаться в чувствах, как и я.
— Итак, я позволяю продолжать вмешиваться в жизнь, где ты действительно не принадлежал мне. Я не должна была позволять этому случиться. Стоило установить границы и убедиться, что не позволю себе упасть в кроличью нору, думая, что ты заботишься обо мне больше, чем на самом деле. Я бредила. Искала то, чего в действительности не было.
Горло сжимается, пока я изо всех сил стараюсь проглотить слезы. Ненавижу то, что даже сейчас так расстроена настолько, что едва могу держать себя в руках. И тот факт, что Генри выглядит так, словно хочет обнять меня, ничуть не облегчает ситуацию.