Можно было бы ожидать, что Азиру, правитель Амурру, который тоже добровольно признал хеттского царя своим сюзереном, получил аналогичные привилегии. Однако в противоположность Киццуватне Амурру не была к этому времени крупной державой, и поэтому условия, принятые Азиру, совпадают с теми, которые были навязаны Нухашше, сирийскому княжеству, которое поначалу не повиновалось Суппилулиуме и с которым, как следовало ожидать, обошлись более сурово. Подобным же образом страна реки Сеха, подчинившаяся добровольно, получила договор на таких же условиях, как и завоеванные царства арцавского региона.
Большинство подчиненных царств управлялось местными вассалами, впрочем, они, будучи либо беженцами, либо вождями прохеттских партий, назначались в качестве доверенных лиц непосредственно хеттским сюзереном. Вассальный царь был суверенным правителем в пределах своей территории, но ему запрещалось иметь какие-либо сношения с иностранной державой, и если при его дворе находился иностранный посол, то это считалось серьезным проступком. Ему полагалось поставлять определенный контингент войск для хеттской армии как в том случае, когда хетты шли походом на одну из крупных держав, так и в том случае, когда военные действия предпринимались против кого — либо из его соседей. Он был обязан выдавать всех бежавших из страны Хатти, но сам не имел права претендовать на ту же услугу; хетты хорошо знали, сколь полезны могут быть подобные беженцы в случае, если вассальная страна начнет проявлять недовольство. Клятва на верность хеттскому царю и его преемникам приносилась навечно. В свою очередь, царь, как правило, гарантировал своему вассалу защиту от врагов и обеспечивал преемственность власти его законным наследникам.
Вассал выражал свою верность ежегодно, являясь свидетельствовать свое почтение, что сопровождалось поднесением дани. Впоследствии дань, видимо, доставлялась посланцами.
Описанные договорные условия защищают в основном интересы сюзерена и отражают соотношение сил между ним и его вассалом. В момент принятия данной ему власти бывший беженец доволен своим положением. Но хетты, так же как до них шумеры и аккадцы, считали, что власть — ненадежное устрашение и против нее можно восстать, как только представится благоприятный случай. Поэтому родился обычай, известный еще в древнейшей Месопотамии, заручаться помощью богов, делая их с помощью клятвы свидетелями и хранителями договора. В Месопотамии для вящего устрашения иногда брали заложников, но эта мера претила хеттам, и они ею никогда не пользовались. Для них клятва с ее торжественными религиозными отзвуками была чем-то фундаментальным и, очевидно, рассматривалась как мощное орудие устрашения. Обычно взывали к богам обеих договаривающихся старой, поскольку религиозные чувства того времени имели сильную национальную окраску.
Но все же хетты явно понимали, что даже страх перед божьим гневом был слишком шаткой основой для устойчивых взаимоотношений. Поэтому весьма поощрялись дипломатические браки как средство перетянуть вассала на сторону интересов центральной династии. Считалось также необходимым постоянно взывать к чувству благодарности вассала. Это делалось в длинной преамбуле к договору, в которой перечислялись добрые услуги, оказанные вассалу в прошлом со стороны хеттского сюзерена. Таким образом требования, содержавшиеся в договоре, представлялись как правомерная и справедливая отплата за благодеяния. Это обращение к совести вассала отвечает человечности, лежавшей в корне хеттского мировоззрения.
Сам текст договора обычно наносился на табличку из драгоценного металла (известно, что это были серебро, золото и железо) и скреплялся оттиском царской печати. Эти документы погибли. Сохранившиеся глиняные таблички — копии, сделанные для дворцовых архивов; ни одна из этих табличек не имеет царской печати. Подлинник документов был грамотой, дававшей вассалу власть, и утрата его была поэтому серьезным делом. Мы узнаем из записей, что договор с царем Алеппо был похищен из храма, где он хранился; этот правитель приложил много труда, чтобы получить новую копию из хеттской канцелярии.
Столь тщательно построенной системе не суждено было принести плодов. Нападение Ассирии на востоке, козни Арцавы на западе и подвиги таких авантюристов, как Маддуватта и Мита, привели к потере внешних провинций, и лишь постоянные войны позволяли удерживать границы страны.
5. Внешняя политика
За пределами своих границ ранние хеттские цари видели лишь врагов. Изменилось ли что-нибудь после заключения договора между Киццуватной и царем Телепину, сказать трудно, поскольку договор не сохранился. Ко времени Суппилулиумы мир Западной Азии сплотился и стал управляться тремя великими державами: Египтом (Мицри, библейский Мизраим), Вавилоном (называвшимся в то время Кар — Дуниашем) и Митанни (хуррятское царство, управляемое знатью индоиранского происхождения). Между странами установилось некое равновесие, и из найденной в Телль — эль — Амарне дипломатической переписки видно, что они были в превосходных отношениях. То и дело происходил обмен посольскими делегациями, подносившими изысканные дары, а все три монарха именовали друг друга братьями, и дружба регулярно укреплялась дипломатическими браками. Но военные походы Суппилулиумы покончили с властью Митанви, и с той поры Хатти стала одной из трех великих держав в этом древнем сообществе народов.
Когда два «великих царя» заключали между собой договор, это совершалось на условиях полнейшего равноправия. Единственный сохранившийся образец такого договора — договор между Хаттусили III и Рамсесом II, заключенный около 1269 г до н. э. Впрочем, известно, что существовали по меньшей мере два предшествовавших договора между Хатти и Египтом, и можно не сомневаться, что дружественные отношения между Вавилоном и этими двумя державами зиждились на подобной же договорной основе. Лейтмотив таких договоров — установление «братских взаимоотношений».
Это подразумевает невозможность войны между двумя державами и оборонительно — наступательный союз. Эти темы разрабатываются достаточно подробно. Договаривающиеся стороны берут на себя такое обязательство: если один из правителей умирает, другой обеспечивает переход трона к законному наследнику первого. Эта взаимная династическая гарантия была, как мы видели, столь же существенной статьей и в договорах с вассалами; в самом деле, если династия отождествляется с государством, то падение ее означало бы падение царства как такового, независимо от его международного статуса. Обязанность выдавать беглецов излагается в «договоре о братстве» также на основе полной взаимности. Никаких других ограничений на суверенитет союзников не накладывалось, и они могли, таким образом, вступать в любые дипломатические отношения с третьими сторонами. Наконец, все статьи договора повторялись слово в слово, чтобы обеспечить полную идентичность обязательств для обеих сторон; более того, весь договор составлялся каждой из сторон и посылался другой стороне для ратификации; так, например, договор между Рамсесом и Хаттусили был обнаружен в двух версиях, из которых одна была высечена египетскими иероглифами на стенах храма в Карнаке, а другая, на аккадском, найдена на клинописной табличке в Богазкёе. Иногда, оказывая любезность, ту же привилегию предоставляли вассалу.
В своих политических маневрах государства тщательно остерегались наносить обиды своим могущественным соседям. Это можно проиллюстрировать договором между Суппилулиумой и царем Киццуватны — одним из самых ранних дошедших до нас хетских договоров. Случай с Киццуватны преподносится как случай самоопределения и оправдывается ссылкой на прецедент, когда царь Митании сам положил этот принцип в основу своего поведения.
Народ Исувы (говорит Суппилулиума) бежал от войск моего величества и перешел в страну хурритов. Я, Солнце, послал слово хурритам: «Верните мне моих подданных!» Но хурриты послали моему величеству такое слово: «Нет! Эти города в прошлом… пришли в страну хуррятов и обосновались там. Это верно, что позднее они вернулись назад в страну Хатти как беженцы; но теперь скот в конце концов выбрал себе стойло, они пришли в мою страну навсегда». И так хурриты не выдали мне моих подданных… И я, Солнце, послал хурритам такое слово: «Если бы какая-нибудь страна отделилась от вас и перешла бы к Хатти, как бы это было?» Хурриты послали мне такое слово: «Точно так же». Теперь народ Киццуватны стал хеттским скотом и выбрал себе стойло, он убежал от хурритов и перешел к моему величеству… Страна Киццуватна с ликованием встретила свое освобождение.