176 А Проступок, связанный с быком (неясно).
176 В—186 Перечень установленных цен.
187—200 А Половые преступления.
200 Б Типовая плата за обучение подмастерья.
Из вышеприведенной сводки видно, что, в то время как определенные темы, особенно в начале первой таблички, уложены в какое-то подобие системы, отдельные статьи, относящиеся к тем же темам, выглядят как более позднее добавление. Вопрос о землевладении разбит на две части вставкой пяти статей, относящихся к совершенно другим вопросам. Далее, две статьи, по одной в каждой табличке, касаются одного и того же вопроса, но решается вопрос немного по-разному; этот факт неизбежно порождает сомнение в том, что эти таблички можно рассматривать как единую композицию.
Существовало мнение, что дошедшие до нас таблички не могут содержать полного хеттского кодекса, ибо такие разделы, как брак, трактуют только исключительные случаи, а некоторые важные вопросы, такие, как усыновление, наследование и законы, относящиеся к заключению договоров, опущены полностью. Однако было бы странным, если при таком множестве сохранившихся перечней этих законов остаток кодекса исчез без следа; нет также никаких свидетельств того, что хетты когда-либо руководствовались какой-то иной системой законов, по отношению к которой приведенные нами выше статьи носили лишь характер исправлений. Приходится, видимо, признать, что хетты не считали необходимым создавать законодательство по этим вопросам, предположительно по той причине, что эти вопросы не порождали споров, а улаживались на основе обычного права.
Можно ли считать, что эти законы отражают истинную картину хеттской правовой практики? Те же вопросы возникали по поводу месопотамских кодексов. Но в Вавилоне и Ассирии была обнаружена масса частных контрактов и отчетов о судебных случаях, из которых видно, каким образом законы применялись на практике; а хеттских частных документов до сих пор не найдено ни одного, и у нас нет способа проверить, как законы соблюдались на деле. Из других текстов мы знаем, что такие документы существовали, и вполне возможно, что какие-то образцы их будут найдены. Но пока этого не произошло, мы должны полностью полагаться на имеющиеся данные.
За несколькими исключениями, эти законы изложены в форме гипотетических случаев, сопровождающихся указанием надлежащего судебного решения, наподобие того, как это сделано в кодексе Хаммурапи и в других древних сводах законов. Многие из хеттских законов, судя по их своеобразию и включению в них не относящихся к делу подробностей, явно базирующихся на судебных прецедентах, и можно почти не сомневаться, что большая часть кодекса имеет подобное же происхождение. Одна из статей даже содержит прямое описание реального дела, представленного на суд царю. Поэтому между теорией и практикой не могло быть сколько — нибудь серьезных расхождений, хотя, как мы уже видели, законы в разных частях страны могли несколько различаться.
Статьи, устанавливающие цены на продукты и на размеры жалованья, требуют особого рассмотрения. Трудно поверить, что эти предписания были действительны повсеместно. Цены на продукты меняются в зависимости от спроса и предложения, и управление ценами потребовало бы бюрократической организации, существование которой в те времена было немыслимо. Подобные же предписания, содержащиеся в кодексе Хаммурапи, также не согласуются с фактами, известными нам из договоров. Возможно, что цены указывались как максимальные, не подлежащие превышению; однако, взятые как некое приближение, они дают нам довольно точную картину экономических условий в стране.
Итак, мы заключаем, что большинство этих законов составлено, исходя из постановлений судов. Что же нам известно о самих судах?
2. Суды
Надо признать, что наши сведения о хеттских судах первой инстанции и судах царских чиновников очень скудны. Это связано в первую очередь с отсутствием документов, касающихся частных лиц.
Споры в первой инстанции улаживались старейшинами, которые, как мы уже говорили, составляли правящий совет почти во всех городах страны. Они упомянуты в кодексе всего один раз, как те, кто решает вопрос о принадлежности заблудшего скота. Они были народным трибуналом — органом народа — и в этом качестве связаны с государством лишь косвенным образом.
Представителем государства в судебных делах был обычно один из царских офицеров, например начальник гарнизона; его обязанности подробно изложены в сравнительно хорошо сохранившемся документе. Приведем некоторые извлечения из этих инструкций:
Вернувшись в город, какой бы это ни был, созови всех жителей города. У кого бы ни был иск, вынеси решение и удовлетвори его. Если раб человека, или служанка человека, или женщина, потерпевшая утрату, имеет иск, вынеси решение и удовлетвори их.
Не делай правое дело неправым, а неправое дело правым. Поступай справедливо.
Офицеру вменялось при исполнении своих обязанностей сотрудничать с местными властями, что видно из следующего отрывка:
Начальник гарнизона, градоначальник и старейшины должны вершить суд по справедливости, и народ будет обращаться к ним.
Другой отрывок из того же текста показывает, какое положение занимал царь в качестве высшего арбитра:
Если кто-нибудь обращается с таким делом, решение которого уже предусмотрено в табличке, то начальник должен вынести честное решение и удовлетворить истца. Но если дело слишком сложное, то начальник должен направить его царю.
Царское решение требовалось, по-видимому, по делам о колдовстве и во всех случаях, в которых речь могла идти о смертной казни. Кража древесины более чем на два таланта также подпадала под юрисдикцию царя.
Авторитет судов поддерживался угрозой ужаснейших наказаний тому, кто нарушит законное решение суда:
Если кто-нибудь воспротивится приговору царя, то дом его должен быть уничтожен ( возможно, что слово «дом» должно быть переведено как «дом, семья и все хозяйство» и вся фраза может иметь в виду такое наказание, которое постигло Ахана в кн. Иисуса Навина (VII. 16–26)).
Если кто-нибудь воспротивится приговору сановника ему должно отрубить голову.
«Сановником», по-видимому, титуловался всякий, кто был представителем царя.
Примечательной чертой хеттской судебной процедуры была необыкновенная тщательность в установлении точных фактов. У нас имеются чрезвычайно подробные протоколы следственных судов по делам о казнокрадстве и халатности; они уникальны в литературе восточных народов и звучат очень современно. Наиболее сохранившийся текст этого типа начинается так:
Касательно хранилищ, которые [царица] доверила человеку по имени «Велик — бог — Грозы», сыну Уккуры, главного над десятью, — а именно [колесницы], бронзовые и медные орудия, одежды и ткани, луки, стрелы, щиты, [палицы], штатские пленники (!), быки, овцы, лошади и мулы — запасы, которые он выдавал кому угодно без скрепления печати и не имел ни дусдуми, ни лалами (два слова неизвестного значения). И царица сказала: «Пусть «золотые пажи», и постельничие, и «Велик — бог — Грозы», и (?) Уккура, главный над десятью, идут в храм Лельвани и принесут торжественные клятвы».
Слушание дела открывается данными под присягой показаниями отца обвиняемого и других свидетелей; показания занимают в целом девяносто пять строк. Затем допрашивают обвиняемого по имени «Велик — бог — Грозы».
Так сказал Мапува: «Ты дал пару мулов Хиларицци» Велик — бог — Грозы ответил: «Мулы принадлежат Хиларицци; я брал их и вернул целыми и здоровыми» (?).
Так сказал Марува: «Ты дал мулов Пиха…» Велик — бог — Грозы ответил: «Эти мулы были не из стойла».
Так сказал Яррацалма, «золотой паж»: «Цуваппи подал коня и получил один талант бронзы». Велик — бог — Грозы ответил: «Он сказал мне, что конь пал».
После показаний, данных другими свидетелями, текст обрывается; вероятно, продолжение его было на второй табличке. Без сомнения, приведенное дело относилось к числу исключительных, как связанное с делами царского двора. Но текст иллюстрирует дух тщательности и беспристрастия, который, наверное, может считаться типичным для хеттской администрации в целом.