7. Похоронные обряды
Среди табличек из Богазкёя есть ряд фрагментов, принадлежавших серии, в которой содержалось описание ритуала похорон царя или царицы. Церемония длилась по крайней мере тринадцать дней, а может быть, и дольше, хотя действия, производившиеся над самим телом, вероятно, заканчивались в первые два дня. При раскопках 1936 г. был найден хорошо сохранившийся текст, описывающий второй день обряда. Из текста ясно следует, что в течение предшествующих дня и ночи совершалась кремация тела; действительно, фрагмент текста, относящегося к первому дню, упоминает об «огне» и «сжигании». Текст, описывающий второй день, начинается так:
На второй день, как только рассветает, женщины идут [к] уктури,( в контексте напрашивается перевод «погребальный костер», но само слово означает «твердый, фиксированный, постоянный» с производным смыслом «остатки». Появление далее в тексте множественного числа, по-видимому, говорит против значения «погребальный костер») чтобы собрать кости; они гасят огонь десятью кувшинами пива, десятью [кувшинами вина] и десятью кувшинами валхи ( напиток, часто упоминаемый в описаниях ритуалов).
Серебряный кувшин весом в полмины двадцать сиклей наполняется очищенным маслом. Они берут кости серебряной лаппа ( возможно, род ложки) и погружают их в очищенное масло в серебряном кувшине, затем они вынимают кости из очищенного масла и кладут их на льняной гац — царнулли, под который подложена «красивая одежда».
Кончив собирать кости, они заворачивают их вместе с льняной тканью в «красивую одежду» и кладут их на стул; а если это женщина, они кладут их на скамеечку.
Вокруг уктури (мн. ч.), (на? у?) которых сжигается тело, помещают 12 хлебов, а на хлебы кладут пирог с жиром. Огонь уже потушен пивом и вином. Перед стулом, на котором лежат кости, они ставят стол и угощают горячими хлебами хлебами и сладкими хлебами для причащения. Повара и стольники ставят в первый подходящий момент блюда и убирают их в первый подходящий момент. И всех, кто пришел собирать кости, они потчуют едой.
Затем они трижды дают им пить и ровно три раза дают пить его душе. Хлебов и музыкальных инструментов Иштар тут нет.
Затем следуют некоторые магические действия, выполняемые «старой женщиной» и ее «напарницей»; табличка в этом месте повреждена, и ее содержание остается неразборчивым и темным. Далее текст продолжается так:
Из дворца (тем временем) привели двух быков и две партии по девять баранов. Одного [быка и девять баранов] приносят в жертву богине Солнца [Земли], а одного быка и девять баранов (они приносят) в жертву [душе] покойного. [Затем] они берут кости и (уносят их] от уктури и приносят их в его «Каменный дом». Во внутреннем помещении «Каменного дома» они раскладывают постель и кладут на нее кости, взятые со стула; перед костями они ставят лампу… и?… в… сиклей весом с очищенным маслом; затем приносят в жертву душе покойного быка и барана.
Остальное в этой табличке — фрагменты, а текст, касающийся следующих дней, утрачен. Описания восьмого, двенадцатого и тринадцатого дня, по-видимому, связаны с ритуалами и жертвами общего характера.
В 1911 г. д-р Винклер нашел во впадине скалы близ дороги, ведущей в Язылыкая, ряд больших горшков (пифосов), уложенных парами, горловина к горловине; внутри их находилось по нескольку меньших сосудов, содержащих кремационную золу. Это, однако, единственные когда-либо найденные в местах хеттских поселений II тыс. остатки кремации ( в 1952 г. д-р Биттель обнаружил, что хетты в течение ряда веков использовали в качестве места захоронения еще один скальный выступ по дороге в Язылыкая. В этом месте найдено семьдесят два захоронения, из них — пятьдесят кремаций; зола находилась в глиняных сосудах различных размеров и формы. Таким образом, кремация, оказывается, практиковалась хеттами с ранних дней их истории, и ничто не указывает, что кремированные покойники принадлежали к высшему классу общества. Не приходится более говорить, что кремация била признаком, позволяющим отделить властителей от подвластных. Кроме того, если и существует какая-то связь между хеттским ритуалом и гомеровскими поэмами, то она должна быть обязана скорее общности традиции, чем заимствованию — Примеч. автора во 2–м издании книги). С другой стороны, как в Алишаре, так и в Богазкёе были многочисленные захоронения, в которых тела уложены либо в паре пифосов, обращенных горловинами друг к другу, как при кремации, либо просто в земляной могиле. В Богазкёе земляные могилы обычно располагались в самих домах. Все эти погребения, да и сами кремации тоже, видимо, были погребениями простых людей, тогда как ритуалы, описанные в текстах, относились к похоронам царя или царицы. Здесь на первый взгляд мы сталкиваемся с различием культур правящей и подвластной частей народа, различием, установленным для последней фазы хеттской империи (ибо так датируется ритуальный текст). Однако это различие культур, по-видимому, не связано с социальным расслоением, которое, как мы видели, было очень сильно выражено в Древнем царстве. Действительно, цари Древнего царства не подвергались кремации, как это следует из заключительных фраз речи Хаттусили I (см. ниже): «Омой мое тело, как подобает; прижми меня к своей груди и у своей груди похорони меня в земле».
Все это становится еще более интересным, если сравнить вышеизложенные церемонии с описанием похорон Патрокла и Гектора в «Илиаде» Гомера (XXIII. 233–262 и XXIV. 783 и до конца) ( в английском оригинале этой книги цитируется подстрочный перевод с греческого на английский А.Т. Муррея (издание классических текстов Лэба). Мы цитируем стихотворный перевод Гнедича. — Примеч. пер.).
Похороны Патрокла
Похороны Гектора