Начать я решил с поисков этого самого Завида. К усадьбам идти я не решился, поэтому мы отправились на торжище, отчего-то напоминающее мне самый обыкновенный рынок из времён моей молодости. С мясницкими, кожевенными, сапожными, ткацкими и прочими рядами. Торжище в Новгороде впечатлило своими размерами даже меня, и причём товары здесь были не только местные, вроде мёда или мягкой рухляди, но и заморские. Греческие и прочие. Ровно как и купцы.
Взгляд с удивлением выхватывал одежды непривычного покроя, смуглые лица и чёрные бороды. Не так, конечно, как в час пик на фиолетовой ветке московского метрополитена, но после долгого круиза по Северной Европе смотрелось непривычно. Успел подзабыть.
Заезжие купцы двигались небольшими группками от прилавка к прилавку, местные наперебой расхваливали товары, перекрикивая друг друга, отовсюду звучала речь на самых разных языках, торги шли без остановки, и эта вакханалия напомнила мне, как в старых фильмах показывали работу телефонных брокеров с Уолл-стрит. Продавайте этот чёртов алюминий.
Лично мне вся эта атмосфера всеобщего обмана была максимально чуждой. Да и в целом перспектива где-то купить подешевле, чтобы потом за тридевять земель продать подороже, меня не прельщала. Я скорее предпочту честно заработать, или, на худой конец, просто отнять нужное, чем вот так мотаться по свету за лишней копейкой.
И, само собой, в подобных местах непременно водились карманники. Я почувствовал лёгкое прикосновение к своему кошельку на поясе, затем ещё одно. И если первый раз можно было списать на мою мнительность, то второй уже точно дал мне понять, что надо действовать.
Я резко развернулся на месте, хватая вора за руку. Это оказалась совсем юная девчушка, чумазая и, по всей видимости, голодная, она сумела лишь жалобно пискнуть, когда я сжал её тонкое запястье своей лапищей.
— Воровка, — процедил Горм Кусака.
Девчонка быстро залопотала что-то по-словенски, жалобно, чуть не плача. Слишком быстро, чтобы я мог что-то понять.
— И куда смотрит стража? — проворчал Хромунд.
Я бы задал другой вопрос, что за каша у девчонки в голове, что она рискнула дёрнуть кошелёк у северянина, а не у какого-нибудь толстопузого подслеповатого купца, но и вопрос про стражу оставался актуален. Хотя я бы не удивился, если бы узнал, что местная стража в доле, и старается особо не кошмарить мелких воришек.
Девчонка ударилась в слёзы, зарыдала во весь голос, и на нас начали обращать внимание. Совершенно ненужное и лишнее. К нам оборачивались, на нас глазели, что-то говорили.
— Зачем ты её хватать, норманн? — спросил кто-то из толпы.
Мне стало её по-человечески жаль. Что тут делают с карманниками? Могу предположить, что отрубают руку. Девчушка была молодой и симпатичной, и я разжал пальцы.
— Прочь, — приказал я, и она, потирая запястье, поспешила тут же скрыться в толпе.
Будь на её месте какой-нибудь беззубый рецидивист, я бы во всеуслышание заявил о попытке кражи, но девочка могла найти себе какое-нибудь более подходящее занятие, и я решил дать ей шанс. Толпа начала возвращаться к своим прежним делам.
Мы тоже пошли дальше, теперь внимательно послеживая за собственными кошельками.
— Зря ты её отпустил, Бранд, — сказал Горм.
— Может быть, — пожал плечами я.
Как бы то ни было, я чувствовал, что правильнее будет сделать именно так, не привлекать внимания, не начинать знакомство с местными властями со скандала. Чтобы у них не возникало ненужных ассоциаций и устойчивой связи «хёвдинг Бранд — проблемы».
Наконец-то я увидел местных стражей порядка. Двое воинов, как на подбор, толстый и тонкий, вальяжно прогуливались по торжищу. В простых, но добротных рубахах, с дубинками на поясах, они рассекали толпу, как ледокол «Красин». Мы тут же двинулись к ним навстречу, заметно перепугав обоих патрульных.
— Приветствую доблестных, — сказал я.
Насмешки они не почуяли. Переглянулись, приосанились, смерили меня и моих спутников внимательными взглядами.
— Чего тебе, норманн? — сказал толстый.
Тонкий, похоже, северного наречия не знал.
— Я ищу Завида Кривого, — сказал я.
— А он тебе зачем? — нахмурился патрульный.
— По делу, — сказал я.
— А ты ему зачем? — фыркнул патрульный.
— Как-нибудь пригожусь, — сказал я.
Стражники ещё раз посмотрели на меня, на моих людей, которые молча стояли за моей спиной, напустив на себя максимально грозный вид. Таким как мы, профессиональным головорезам, всегда найдётся применение. Особенно если учитывать, что мы здесь чужаки и надолго не задержимся.