— Чего ты с ними церемонишься, Эйрик⁈ Убьём их, и делу край! — прорычал один из его свиты.
Сам Гудредсон кипел от гнева, левой, здоровой рукой хватаясь за меч.
— Я не Жадина, жалеть тебя не стану, — сказал я. — Если хочешь драться — дерись как мужчина, один на один. Не то потеряешь ещё десяток человек, кто к такому хёвдингу пойдёт?
— Поединок… — сквозь зубы процедил Эйрик.
Его полностью захватила злоба и ненависть, перекошенная рожа сулила мне неприятности, но я оставался хладнокровен, как змея. Главное, чтобы его люди не вмешивались. Чтобы мои люди оставались в безопасности.
— Поединок, — подтвердил я. — Один на один. Сколько раз ещё нужно повторить, чтобы ты понял?
— Все назад, — отрывисто бросил Эйрик. — Отойдите. Я разберусь с этим паршивцем.
Кровопийца с шелестом покинул ножны, воины образовали круг, внутри которого остались только мы с Эйриком. Прохожие спешно покидали улицу, испуганные горожане захлопывали ставни. Мы стояли друг напротив друга, обнажив клинки.
— Да уж, тут нет Хререка, чтобы спасти твою задницу, — усмехнулся я, провоцируя Эйрика на первый удар.
Свой меч он держал не слишком уверенно, левой рукой. В его возрасте поздновато было переучиваться, но он старался, и я видел в его движениях как минимум усердные занятия. На правой руке не хватало четырёх пальцев, чтобы держать оружие, спасибо Жадине. И поэтому Эйрик был не уверен. Раньше он бросился бы на меня, как бешеный тур, обрушивая свой клинок на меня со всех сторон, но теперь он надеялся ловить меня на контратаках. Вот только я ему такой возможности не дам.
— Ну же, смелее, — подбодрил его я. — Я не кусаюсь. Вот если бы ты вызвал Кусаку…
Мои парни засмеялись у меня за спиной.
— Будь ты проклят! — воскликнул Эйрик, начиная атаку двумя неловкими взмахами.
Оба удара я играючи пропустил мимо себя. Парни выкрикивали слова поддержки, люди Эйрика же оставались мрачны и молчаливы. Похоже, они и сами уже были не рады, что связались с неудачником.
— Может, отрубить тебе пальцы и на левой руке? — спросил я. — Хотя нет, тебе же тогда нечем будет ковырять в заднице!
Эйрик зарычал и снова бросился в атаку, размахивая мечом так, словно это была простая арматурина. Без всякого изящества и мастерства, с одним только желанием поскорее меня замочить. Какие-то удары я отводил в сторону, от каких-то предпочитал уклоняться, изредка обозначая контратаки, чтобы Эйрик не расслаблялся. Фактически, я играл с ним, как кот играет со своей добычей, прежде, чем задушить.
— Надо было оставить тебя в рабстве, Эйрик Гудредсон из Фьядрю-что-то-там, — сказал я. — Твоя неблагодарность тебя и погубит.
— Заткнись! Это ты во всём виноват! — прорычал он.
— Ну ты и дурак, — вздохнул я, обнаружил, что он оттеснил меня практически к самой границе круга, а потом несколькими уверенными атаками прогнал его обратно.
Он атаковал снова, попытался закружить меня, но я видел и контролировал каждое его движение.
— Эйрик! Нога! — я сделал выпад в ногу, озвучивая свои намерения. — Рука! Нога! Корпус! Рука! Голова! Корпус!
На этот раз я бил так, чтобы не дать ему и шанса на контратаку, чтобы он мог только защищаться от моих ударов, каждый из которых я предварительно озвучивал. Как на тренировке.
— Голова! — крикнул я, и едва не рассмеялся, когда он послушно вскинул меч, защищаясь от мнимого удара.
Я с размаху пнул его по яйцам, и он медленно осел на землю. Надо же, я и не думал, что это сработает.
— Какой же ты доверчивый, Эйрик, — вздохнул я. — А вроде уже большой мальчик.
— Бранд, ты его, кажись, евнухом сделал, — хохотнул кто-то из зрителей.
— Жаль, не будет теперь кошелёчка, — сказал я.
Грянул взрыв хохота, и я заметил, что даже люди Эйрика смеялись над ним. Возможно, я сейчас унизил его чересчур сильно, но он в любом случае это заслужил. Не я начал эту вражду.
Я обошёл его по кругу, мой противник лежал ничком на земле, скрючившись в позу эмбриона и пытаясь удержать яйца на месте, чтобы они не растеклись в лужицу. Моему удару позавидовал бы и сам Роналду.
— А ведь могли бы, как прежде, — сказал я. — Хорошее же времечко было. Но нет, ты сам свою судьбу выбрал.
Вместо ответа он только тихонько заскулил от боли. На мгновение его стало даже немного жаль.
Кровопийца нежно коснулся его кадыка, самым кончиком острия.
— Знаешь, Эйрик, — сказал я. — Никто в этом не виноват. Только ты сам. Жаль, что ты понял это так поздно.
Он замер, чувствуя холод металла на коже.