Так что мы шли на юг, перекидываясь сальными шуточками и рассказывая друг другу сто раз уже слышанные истории.
— А дома, наверное, гринды уже пошли… — мечтательно протянул Вестгейр. — Мяса бы китовьего сейчас нажарить…
— Говядину лучше ешь, — посоветовал я.
— Тут как-то странно, вон какие озёра, глубокие, а ни дельфинов, ни китов нет, — сказал Токи.
— Мне один местный говорил, они тут зимой насквозь промерзают, до самого дна, — сказал Лейф.
— Что, вместе с рыбой? — фыркнул Олаф.
— Да, а весной рыба оттаивает и на нерест идёт, — кивнул Лейф.
— Брешут, — сказал Вышата, с трудом сохраняя серьёзное выражение лица. — Она прямо в лёд икру метает.
Я не удержался от смешка, остальные тоже.
— Скажешь тоже! — воскликнул Токи. — Таких рыб даже у нас на севере нет!
— Так это у вас, — пожал плечами Вышата. — А ещё севернее, может, и есть.
Он неплохо влился в нашу компанию, и я ему даже немного завидовал, размышляя, сумел бы я вот так же влиться в команду, если бы пришёл со стороны. Скорее всего, не сумел бы.
Остальные новички, набранные в Хедебю и Альдейгье, тоже давно уже стали своими. Во всяком случае, никаких землячеств на борту не было, несмотря на то, что большая часть команды обитала в одном фьорде. Стена щитов уравнивает всех, и когда ты бьёшься в строю плечом к плечу, нет разницы, прикрывает тебя твой земляк или кто-то из чужеземцев. Если он делает это хорошо, само собой.
— А плевок на лету у вас тут зимой застывает? — ухмыляясь, спросил я.
— Ещё бы! Что там плевок! Зимой, бывает, мочишься, одной рукой держишь, другой сосульки обламываешь! — воскликнул Вышата.
— Нам-то не гони, — сказал Торир Большая Нога. — Не бывает таких морозов.
— Ха! Подождём до зимы? Сам увидишь, — сказал Вышата.
— Лучше бы нам для зимовки другое место найти, — произнёс Рагнвальд.
— Бейстад отлично бы подошёл, — процедил Даг.
Многие его поддержали, к моему неудовольствию. Лично я предпочёл бы провести зиму где-нибудь на югах, а к норвежским берегам не возвращаться вовсе, но я прекрасно понимал, что почти все викинги лелеют надежду вернуться к родному фьорду. Домой. Для них дом был где-то там, на севере, в Бейстаде и его окрестностях.
Это для меня домом стал «Морской сокол». Где он, там и дом. Немногие из нас могли сказать то же самое. Можно было бы, конечно, сделать, как Эйрик, набрать команду из отчаянных сорвиголов, которым нечего терять, но и поддерживать дисциплину среди таких очень непросто.
Гораздо лучше, когда есть возможность влиять на подчинённых как-то ещё. Письмо домой, плохая характеристика, родителей в школу.
— Кьяртан! Вон к тому берегу правь, где две берёзы! — сказал Вышата.
Нет, без проводника из местных мы бы точно потерялись в многочисленных протоках и рукавах, заросших камышами и ивами. Я вдруг представил, как выглядит это место зимой, когда и берега, и лёд покрыты снегом, а горизонт сливается с небом. Как настоящая ледяная пустыня, наверное. Но если на снегу можно найти следы местных жителей, которые торят дороги-зимники, то летом можно полагаться только на проводников.
Тем более, что Вышата доступно объяснил всем. Недостаточно будет просто выйти вверх по реке к истоку. Нужно зайти в правильный приток, подняться уже по нему, выйти в озеро, и уже оттуда на волок. Ручьями, озёрами, медвежьими тропами. К тому же, волок здесь был не один, и даже не два. Какие-то были короче, но сложнее, какие-то длиннее, но проще для перехода, и на каждом из них потихоньку разворачивалась целая индустрия.
Грузчики, бурлаки, бондари, мелкие торговцы, продающие всё необходимое проезжим купцам, постоялые дворы, чтобы уважаемые люди могли отдохнуть перед трудным переходом. И Хререк желал взять всё это под свою твёрдую руку. Само собой, нынешние хозяева этому активно сопротивлялись.
— И что, в самом деле так до Миклагарда дойти можно? — спросил вдруг Сверри.
Мы наконец вошли в устье реки, и пейзажи вокруг казались дикими и глухими. Совсем не напоминающими о величественном Царьграде.
— Можно туда, а можно и в Булгарию, — сказал Вышата. — По здешним рекам все пути открыты. Главное, знать, куда идти.
— Никогда столько ничейной земли не видел, — сказал вдруг Хромунд. — У нас на севере каждая лужайка кому-то принадлежит, друг у друга на головах сидим. А тут…
— А с чего ты взял, что она ничейная? — усмехнулся Вышата.
— А чья? Князева? — проворчал Хромунд.
— И не только, — сказал Вышата.
О собственном куске земли мечтали многие, хотя лично я этой тяги не понимал. Хотя кто-то же должен пахать и сеять.