Хельги кивнул. Мы распрощались, вышли прочь из усадьбы, ярл проводил нас до самых ворот.
— Поменьше болтайте об этом всём, — попросил он напоследок.
Болтать мы не собирались. Весь обратный путь мы с Вышатой вообще проделали молча, в тягучих раздумьях. В таком состоянии Хререк запросто может пустить все свои достижения и завоевания псу под хвост.
Порой женщины мотивируют нас на великие свершения, но сейчас это явно не тот случай, Миляна старательно отвлекала князя от управления государством, пока её родственники и друзья её родственников один за другим занимали все важные посты и должности. А так и до свержения недалеко.
Будь я новгородцем, то радовался бы до посинения, но я выбрал сторону и не планировал её менять. Во всяком случае, пока что.
На постоялом дворе осталась едва ли четверть команды, остальные разбрелись по городу на поиски приключений, праздно шататься по улицам, в гости к знакомым, прикупить чего-нибудь на рынке. Но Рагнвальд оказался на месте, и раз уж ярл Хельги не сказал нам ничего определённого, то и он вряд ли сумеет, но чем чёрт не шутит. Когда не знаешь, как поступить, будешь хвататься за любые советы.
Я не считал Рагнвальда шарлатаном или восторженным дурачком, повёрнутым на магии и религии, он давным-давно доказал свою мудрость, так что его увлечение я воспринимал как забавную причуду, не более.
— Ну как, поспрашивал? — спросил я, усаживаясь за стол напротив него.
Рагнвальд сосредоточенно точил нож камнем, и даже не сразу обратил на меня внимание. Я его понимал, уход за оружием и меня порой вводил в своеобразный транс, что чистка автомата, что заточка клинков.
— Хёвдинг, — сказал он.
Вышата уселся тоже, но на него Рагнвальд не обратил никакого внимания. Не больше, чем на мебель вокруг.
— Вышата, будь добр, оставь нас ненадолго, — попросил я.
— Ла-адно, — протянул он, удивлённо поглядывая то на меня, то на Рагнвальда.
Я знал, как неохотно Рагнвальд раскрывается перед чужими. Так что лучше нам остаться наедине. Ему и так будет непросто, особенно с таким скептиком, как я.
— Поспрашивал, — кивнул Рагнвальд, едва только Вышата вышел на двор, подышать свежим воздухом.
— Ну и что? Могла она князя околдовать? — спросил я.
— Могла, — кивнул он.
Я кое-как сдержался, чтобы не зарычать. Пришлось приложить все усилия, чтобы просто сохранить нейтральное выражение лица.
— Так, — я побарабанил пальцами по столу.
— Скорее да, чем нет, — неопределённо сказал он. — Взглянуть бы на неё.
— Может, я не знаю, руны бросить, погадать, как там это делается, — произнёс я.
— Ты в самом деле хочешь знать, как это делается? — вдруг спросил Рагнвальд.
— Да, хочу, — сказал я.
Он пристально взглянул мне в глаза, видимо, пытаясь различить мои истинные намерения. Я по-прежнему сидел с покерфейсом, не выражая никаких эмоций.
— Ну да, можно было и не спрашивать, — вдруг сказал Рагнвальд. — Ты же человек Одина, такой же, как он.
— У нас вроде Кнут одноглазый, — брякнул я.
— Это поправимо, — усмехнулся Рагнвальд.
— Не-не, давай без этого, — рассмеялся я.
Рагнвальд вытащил из-за пазухи холщовый мешочек, украшенный затейливой вышивкой, взвесил на руке, после некоторой паузы протянул мне. Я положил мешочек на стол перед собой, внутри что-то брякнуло.
— По-хорошему бы жертву принести, да в освящённом круге всё сделать, — сказал он. — Но я вижу, что тебе не терпится. Спрашивай. Только не на «да» или «нет», а как-нибудь иначе.
Я задумался. Как говорится, правильная постановка вопроса содержит в себе половину ответа. Может быть, именно в этом и состоит суть гадания. Задать самому себе чётко сформулированный вопрос.
— Гм… То, что происходит с Хререком… Это колдовство? — спросил я.
— Это вопрос на «да» или «нет», но и пёс с ним, сойдёт, — проворчал Рагнвальд. — Тяни.
Я распустил завязки на мешочке и сунул руку не глядя, стараясь сосредоточиться на своём вопросе, который я мысленно уже переформулировал в «что происходит с князем». Внутри мешочка оказались гладкие деревянные палочки, и я какое-то время перебирал их пальцами, пока не понял, что пора остановиться, и не выудил из мешка одну из палочек. Вид у неё был не самый презентабельный, деревянная поверхность была покрыта бурыми въевшимися пятнами, и я понял, что это кровь. На самой палочке оказалась вырезана руна в виде прямого уголка, и я положил её перед собой. Острие уголка смотрело вправо.
— Так, и что это значит? — тихо спросил я.
— Это Кеназ, огонь, — сказал Рагнвальд.