Кто бы знал, что творилось у меня на душе. Я была в полном отчаянье. И это не то положение, что казалось безвыходным, и из-за которого я собственно сюда и попала, а полная задница.
Моя жизнь покатилась под откос почти полгода назад. Тогда у меня забрали все. За долги моего мужа, который был азартным игроком и конкретно проигрался очень нехорошим людям. Его убили, и мне просто повезло, что я осталась в живых. Не зная куда податься, я мыкалась и искала выход. Мне негде было жить, нечего было есть. В том маленьком городке, где мы жили, у меня не было друзей, даже хороших знакомых. Родных у меня просто нет, я круглая сирота. А еще полная дура. Нет, я не наговариваю, это правда. Доверчивая и глупая. Ведь когда мне на глаза попалось объявление о поиске женщин, готовых стать суррогатными матерями, я ухватилась за шанс, который оказался блефом. С самого начала мне обещали золотые горы. Но лишь для того, чтобы я подписала нужные им бумаги. А я, повторюсь, дура, подписала не глядя. В общем, тогда-то все и началось.
Как только я подумала об этом, малыш внутри меня, совершил кульбит. От неожиданности, я захватала ртом воздух, ухватившись за живот, только и могла судорожно вздыхать и выдыхать. Но это прекратилось уже через несколько мгновений, и только тогда я смогла дышать спокойно.
- Малыш, там у тебя все хорошо? – спросила я тихо. И тут же он ответил легким толчком, почувствовав который я успокоилась. Вспомнила тот молчаливый ответ нового доктора. Я специально озвучила свои подозрения о том, что у меня мальчик, чтобы мужчина мог ответить жестом, и он покачал головой. Значит, у меня будет девочка. Эта мысль вызвала мою улыбку, то, что делала очень редко в последнее время. – Малышка. Мамочка с тобой, – сказала я, погладив живот.
Эти «ученые», как они любят себя называть, никогда не стеснялись говорить при мне. Еще в первый день здесь, уже после того, как подписала бумаги, я услышала о «Мэрсил», и тогда все части головоломки встали на свои места. Это были те немногочисленные, оставшиеся на свободе, причастные к огромному скандалу люди, а точнее нелюди и изверги. Те, кто создали Новых Видов и так жестоко над ними издевались, проводили огромное количество опытов. Я вот тоже невольно стала очередным их экспериментом. Воспоминания о том, как я забеременела, никогда не сотрутся с моей памяти. И даже то, что в тот момент я была под действием каких-то наркотических препаратов, не сильно их смягчает.
Щелкнул дверной замок. Это заставило меня насторожиться. Сев на койке, я подтянула к животу свои ноги, согнув в коленях, и крепче обняла их. В который раз, желая казаться незаметной и мечтая, чтобы все оказалось лишь кошмаром, отчаянно нуждаясь в том, чтобы проснуться. Но это был не сон, а только лишь ужасающая реальность. В камеру вошли двое мужчин, и уверенными, решительными шагами направились прямиком ко мне. Не говоря ни слова, один из них повалил меня на матрас. Я закричала, попыталась бороться, но это было бессмысленно. Один из мужчин, одетый в белый халат, который проводил мои осмотры и брал анализы, сел на мои ноги, фиксируя собой, другой – обездвижил верхнюю часть тела. Тогда мужчина в халате потянулся и взял мою левую руку вытянул ее вдоль тела. Насколько я могла видеть, он достал из кармана жгут и затянул на моей руке, а после в его руках появился шприц, и я застыла, в ужасе глядя на него. До этого дня мне ничего не вкалывали.
- Что это? – дрожащим голосом спросила я.
Но на мой вопрос мне не ответили. Мужчина снял со шприца колпачок, я не видела чем, он протер кожу на внутренней стороне локтевого сгиба.
- Что вы делаете?
Я попыталась выдернуть руку, но у меня ничего не вышло. Слезы покатились из моих глаз, стекая по щекам.
- Господи, не надо! – молила я.
- Нет смысла взывать к Богу, - сказал тот безразличным тоном. – Если хочешь выжить, веди себя хорошо.
Игла вошла в кожу почти безболезненно, но то, что мне вкололи, разнесло по моим венам чистейшую лаву. Как только укол был сделан, жгут сняли и меня освободили от своего веса и встали, я содрогнулась от волны жара, пронесшегося по телу. В помещение вошел кто-то еще и меня тут же подхватили под руки и выволокли из камеры, понесли вдоль по коридору. Свет от люминесцентных ламп резал глаза, а от новой горячей волны, принесшей с собою боль, зрение затуманилось, как и слух. Неприятным шумом отдавались в голове обрывки фраз. Те, кто меня тащили, остановились. Потихоньку боль пошла на спад, и я расслышала слова, словно со стороны:
- … заводите ее скорее.