Ей было всего 4 годика. Мама и папа сдали её сюда, потому что малышка странно вела себя в новолуние и лунатила, ходила по дому. Она их пугала. «Наверное, им не нужен такой ребёнок вроде меня…» – рассказывала об этом Доротти, сдерживая слёзы, когда Мэйшес как-то раз решилась спросить её о семье. Но случалось, что они её навещали. Честно признаться, ребёнок был вне себя от счастья и редким свиданиям с родителями. Лишь стоило ей завидеть их машину в окне, как Дороти сразу засияет, а сама она вмиг начинает смеяться и кричит на всю клинику «Мама с папой приехали!», а затем несётся с растрёпанными светлыми волосами, сверкая пятками, вниз по лестнице к крыльцу психиатрической больницы, убегая от догоняющих её санитарок и медсестер. Правда сразу после того, как Дороти просилась домой и слёзно уговаривала родителей забрать её отсюда, они сразу куда-то отлучались по делам из-за чего маленькой Дороти становилось невыносимо грустно, и она, забиваясь в промёрзший угол, плакала втихаря от всех врачей. Девочка тут же приглянулась Мэйшес и общаясь друг с другом, им стало легче здесь находиться. В клинике они вместе отпраздновали день рождения Мэйшес, чему та была несказанно рада – наконец-то ей стало не так тяжело и одиноко, как было поначалу, несмотря на то, что было достаточно и плохих моментов, связанных с завистливыми друзьями Каспера, которые вечно упрашивали его перестать общаться с Мэйшес из-за того, что та казалась им странной и беспорядочной. Мэйшес их выходки нескончаемо раздражали, а иногда ужасно злили, до лопающихся капилляров в глазах. Но она старалась не давать им реакции, прекрасно понимая, что такие люди являются несчастными энергетическими вампирами, занимающимися самоутверждением за чужой счёт. На фоне появившихся новых детей, жестокость врачей начала казаться едва-ли заметной. А ещё Дороти часто давала Мэйшес какие-то успокаивающие советы в задевающих её ситуациях, несмотря на то, что была младше нее на пару годиков. Пусть они были в большинстве своём были пустоваты, но поддержка от милого друга никогда не была лишней для Мэйшес. Кроме того, они были в чём-то похожи – Мэйшес, играя с ней, рассказывая ей о каких-либо красивых вещах, которые успела повидать, когда была на свободе и прививала таким образом Дороти эстетический вкус и помогала
Дороти понимать, что ей нравится и потихоньку становиться самой собой.
Также здесь лежал хороший друг Мэйшес, с которым она была знакома в позапрошлом детском саду. Тогда они особо часто не общались с Элисом из-за того, что он был постарше и находился в другой группе, лишь изредка ходили к друг другу пить чай и смотреть мультики. А ещё его мама работала учителем литературы в школе и могла подолгу рассказывать им сказки, когда они задремывали после просмотра мультфильмов. Он также был для Мэйшес поддержкой в трудных ситуациях и когда Каспер делал ей больно и не мог нормально защищать от своей прошлой подружки, да ещё и на фоне «больничного» негатива от которого Мэйшес и так чувствовала себя нехорошо. За то время, пока они были в одной палате с Каспером, они сильно сдружились и пережили много приятных моментов, которые обычно переживают дети в возрасте пяти-семи лет. В один из таких скучных солнечных дней, после завтрака она решила нарядить его в платья с целью затронуть сердце за живое.
– Ну как, – наблюдала Мэйшес за тем как он смешно кружится в её платье, сидя на подоконнике возле его кровати и подслушивая за окном птичек – тебе нравится?
– Да, только вот – он на секунду перестал кружиться и сделал милую растерянную мордашку – почему именно платья?
– А ты не хотел бы покраситься как только вышел бы отсюда? – уклонилась от ответа Мэйшес и, слезая с подоконника, подошла к нему ближе, потрогав его волосы.
– Никогда не думал, но звучит здорово, – сказал Каспер, – а в какой?
– В голубой. – Мэйшес слегка улыбнулась с грустью похихикивая под нос, – а помнишь, я как-то раз читала тебе стих про Мальвину?