Арианна бросила булочку в сторону своей годовалой сестры. Он приземлился в соуснике, и через несколько секунд лоб Кэлен оказался у нее на ладони, и она тяжело вздохнула.
— Арианна, — предупредил Даркен, откусив кусок фазана, но больше ничего не сделал.
Кэлен не хотела и представить себе, что это продлится еще несколько лет. Может быть, с другим мужем было бы иначе, но она в этом сомневалась. Даже исповеданные солдаты, следовавшие за ней после битвы, раздражали ее меньше, чем ее собственные дети.
— Лорд Рал. — Морд’Сит зашла в столовую. Кэлен подумала, что ее зовут Гарен, если она правильно помнила характерное количество веснушек. Она приподняла бровь в сторону детей, явно ожидая найти Даркена одного.
— Да?
— Мы должны говорить. — Лицо женщины было скорее серьезным, чем бесстрастным.
Даркен поднялся, чтобы отвести ее в сторону, в уединенное место. У него всегда находилось время для своих Морд’Сит.
Больше, чем просто время. Кэлен раздраженно откашлялась.
— Слуги, подайте детям оставшуюся часть ужина в детскую. Затем госпожа Гарен сможет поговорить с нами обоими. — Ни через тысячу лет она не будет понижена до простой матери в этом зале.
Медленно Даркен повернулся и посмотрел на нее. Момент размышления, затем он кивнул.
— Говори, Гарен. Я ничего не скрываю от своей жены.
Кэлен была уверена, что это ложь, и ожидала получить ухмылку от женщины в красном, чтобы доказать это, но вместо этого Морд’Сит только поморщилась. Спина прямая, руки на бедрах, она не сводила глаз с Даркена Рала. Слуги быстро и бесшумно подчинились приказу Кэлен, Даркен откинулся на спинку кресла, а затем он и Кэлен посмотрели на Гарена с обоих концов стола. Тишина царила слишком долго.
— Я вынашиваю твоего ребенка, лорд Рал, — наконец признался Гарен.
Кэлен схватила вилку от внезапного удивления, так что она чуть не согнулась. Новость и ее собственная реакция лишили ее дара речи. Даркен, с напускным хладнокровием, которое он сохранял в самые неподходящие моменты, просто бросил в ее сторону взгляд, который казался скорее обеспокоенным, чем потрясенным.
— Я еще не избавился от него, — продолжал Гарен упрямо ровным тоном, — несмотря на ваш брак, потому что вы не объявили, назовете ли вы одного из своих детей наследником.
— Арианна — моя наследница, — без промедления сказал Даркен, не сводя глаз с Морд’Сит. — В любом случае у меня есть моя королева. Откажитесь от ребенка и возвращайтесь к своим обязанностям со своими сестрами.
Желудок Кэлен сжался от этих слов. Горечь, как бы она ни хотела это отрицать, вызвала у нее привкус желчи в горле. Она знала, что некоторые говорили о ней на улицах, что она всего лишь платная шлюха в доме, полном рабов. Это были только сплетни, но в такие моменты ей хотелось показать мужу, что это может быть и правда. Она больше не считала для него благоразумным утолять свои желания в объятиях других женщин. Она не знала, почему это повлияло на нее, но, возможно, это было потому, что она хотела, чтобы ее дети знали лучшего отца, чем этот. Она думала, что у него есть возможность быть лучше, дура.
— Если ты так небрежно делишь свою постель, милорд, — сказала она вслух, застав двух других врасплох, прежде чем они успели пошевелиться, — ты не должен наказывать за это свою верную Морд’Сит. — Это был великий подвиг — хоть раз удержать слово «верный» от насмешек.
Глаза Даркена были немного холоднее, чем обычно.
— Для нее не будет наказанием делать то, что я хочу.
— Лорд Рал прав, — подтвердил Гарен. — Я рада исполнить его волю.
— Как удобно, — заметила Кэлен, все еще не сводя глаз с мужа. — У тебя есть королева, и у тебя есть добровольные слуги. Даже для хозяина Д’Хары это многовато.
— Сейчас не время для дискуссий, — рявкнул Даркен, гнев стирал спокойствие и холод, которые он надел.
— Нет, и сейчас не время вести себя как вождь варваров, — бросила ему Кэлен, в глубине души желая, чтобы она просто позволила ему вести свои дела тайно, как он и планировал. — Если Лорд Рал действительно такой просвещенный, такой цивилизованный…
— Достаточно!
Внезапное увеличение громкости и силы, когда Даркен закончил слово, заставило последний слог эхом прокатиться по залу. Гарен дернулась от дискомфорта, ее губы сжались в твердую красную линию.
Кэлен вздохнула, изображая лицо Исповедницы. Эмоции растоптали ее привычную маску спокойного принятия, и это расстроило ее. Ее беспокоило то, что ей не все равно, когда он оказывается точно таким же, как человек, которого она изначально ненавидела. Нет, по-прежнему ненавидит. Всегда будет ненавидеть. Конечно.
Даркен Рал поднялся на ноги и, взглянув на Гарен, последовал за ней к двери. Кэлен стиснула зубы в его отсутствие. Это было жалко. Она сходила с ума, если говорила так, как презираемая домохозяйка. Даже презираемая Мать Исповедница. Она была выше таких эмоций, даже если он не был.
Когда он вернулся, она поднялась на ноги и снова обрела контроль.
— Тебе не нужно ничего говорить, — начала она, не защищаясь.
— Госпожа Гарен оставит ребенка себе или избавиться, как пожелает, — сказал Даркен, не обращая внимания на ее слова. В его глазах все еще мелькала легкая пульсация гнева, но почти ничего. — И поскольку я предполагаю, что ты не хочешь, чтобы какая-либо из ее сестер выступила с подобным затруднительным положением, ты требуешь от меня, чтобы я проводил каждую ночь в одиночестве?
Рот Кэлен открылся и закрылся один раз, прежде чем она сказала:
— Я сказала, не подумав.
— Я тоже, — сказал он, все еще тронутым жаром голосом. Не говоря больше ни слова, он прошел мимо нее и вышел из столовой.
Ей оставалось только гадать, почему кто-то из них заботился об этом. Может быть, ее первый инстинкт все-таки оказался верным; без опыта в семье, возможно, они сходили с ума, пытаясь начать с нуля.
***
Гарен решила оставить ребенка, он знал, что так и будет. Чести было слишком много, чтобы сопротивляться. Может, она и не Кара и не Денна, но это удвоило вероятность того, что она вынесет беременность. Гарен всегда была предельно верна, жаждала любого признания, которое она могла получить, и он счел бы это невыносимым (как и в большинстве случаев с Трианой), если бы она не была так хороша в этом. Ее природные таланты были исключительными, если не божественными.
Тем не менее, Даркен Рал никогда не видел причин заводить бастардов направо и налево, и, откровенно говоря, раздражался на свою жену за ее упрямство. Но он не мог разозлить ее, не тогда, когда они должны были добиться прогресса. Стиснув зубы, он наблюдал, как Гарен расхаживает среди ее сестер еще до того, как ее живот начал раздуваться, и вымещал свое разочарование на многих подчиненных, которые ему противоречили.
Не помогло, как раньше. Ему стало хуже в тот день, когда Арианна стояла в стороне и видела, как он это делает. Вытерев кровь со своего перстня с печаткой, когда слуга метнулся прочь, прижимая руку к порезу на щеке, он опустился на колени рядом с маленькой дочерью и сказал ей, что ничего страшного. Но иногда у нее были глаза матери, и он знал, что ни один из них ему не верит. Он стиснул зубы, но не мог притвориться, что это было пустяком.
Иногда он жалел, что женился на Кэлен. Она воздействовала на него и на его тщательно одержанную победу неправильным образом.
— Что ты собираешься делать, когда родится мой внебрачный ребенок? — спросил он ровным тоном, когда они вместе скользнули в постель. Его пальцы дернулись, чтобы справиться с напряжением, которое он не мог позволить ей увидеть.
Губа Кэлен скривилась.
— Ты спрашиваешь моего совета или пытаешься начать дискуссию? — Она повернулась к нему спиной, когда слова сорвались с ее губ, так что ему не пришлось скрывать вспышку раздражения в глазах. Слишком остроумно. Морд’Сит одобрили бы это, если бы Кэлен было чуть больше злобы.