Даркен Рал почувствовал, как забилось его сердце. Вся боль, которую он собирался причинить Триане, отражалась, изливалась на него самого, заставляя его осознать, что потеря их детей выпотрошит его. Предательство причинило боль, но потеря раздавит его еще больше. Кэлен заблудилась в Кон-Даре, но ему некуда было идти. Ни ненависти, ни гнева, только страх. Что он сделал с собой?
— Мой господин! — Чистый голос Далии разнесся по всему залу.
Кэлен взбрыкнула под его хваткой, шипя от новой жажды мести. Даркен разочарованно зарычал.
— Предатель!
— Это неправда, — раздался другой голос, Гарена. Даркен повернулся, нахмурив брови, и увидел приближающихся двух Морд’Сит. Арианна вцепилась Гарену в шею; в то время как Далия усадила Ирэн на бедро.
— Они в безопасности, Лорд Рал, — сказал Гарен, тяжело дыша.
— Триана была дурой; она дала нам достаточно времени, чтобы помешать ее планам, — сказала Далия и слегка склонила голову. — Я бы никогда не предала вас.
Мгновение Даркен смотрел так, будто не мог в это поверить, ему нужно было моргнуть, чтобы убедиться, что его глаза не подвели его.
— Папа, — взвыла Ирэн, потянувшись к нему. Однако взгляд Арианны упал на Кэлен, и она вцеплялась за Морд’Сит.
Он почувствовал, как Кэлен расслабилась под его руками. Глаза устремились на детей, кровавая ярость покидала ее. Ее грудь вздымалась, но облегчение становилось ясным в ее голубых глазах.
— Отведите их в безопасное место и убедитесь, что они не пострадали, — приказал Даркен Далии и Гарену через несколько секунд. Опасность миновала, и сердце, казалось, уже не готово было вырваться из ребер. Он в последний раз проглотил комок страха и оглянулся на жену. Его Королева, поразившая даже его могуществом своей силы. Она высвободила руки из его ослабевшей хватки, но не сдвинулась с того места, где стояла спиной к стене.
— Я хочу своих детей прямо сейчас, — сказала она хриплым напряженным шепотом.
— Ты вся в крови. — Даркен слегка поморщился. — Как и я. Подожди, пока они успокоятся, и ты их не испугаешь.
Она взглянула на него полусверкающим взглядом, но когда он положил руку ей на тыльную сторону локтя, она не стала сопротивляться тому, чтобы пойти с ним в их покои.
Он всегда думал, что победа принесет мир. Как конфликт мог повредить ему, когда он правил страной? Но хотя Триана потерпела поражение и все были в безопасности, кровь все еще пульсировала в его жилах из-за всех возможностей катастрофы, на которые теперь открывались его глаза.
Даркен предпочел бы держать глаза закрытыми.
***
Адреналин заставил ее чувствовать себя истощенной, но магия исчезла, оставив на своем месте напряжение. Пульс Кэлен все еще был слишком быстрым. Ее мысли кружились, когда она последовала за Даркеном Ралом в комнату и налила воды в неглубокую миску, чтобы смыть кровь Трианы со своих рук. Она все еще дрожала от силы своего гнева, не утихающего с тех пор, как Даркен встал у нее на пути. Она могла бы убить его, будь она сильнее.
Но тогда она не хотела. Этот взгляд в его глазах был страхом — не перед опасностью для него самого, а перед тем, что могло стать с их дочерьми. Страх сиял сквозь все тяжелые слои интриг, контроля и сдержанности, и даже безумие Кон Дара не скрыло его от нее. Он остановил ее только для того, чтобы предотвратить новые смерти, которые ничего не решили бы.
Какая ужасная ирония, смена ролей в этом.
Она все еще была на грани, когда оторвалась от мочалки и увидела, как он размазывает капли крови на губе. Сжавшись, она вспомнила ощущение, когда ее рука ударила его. На его скуле был еще один порез, и она не могла насладиться причиненной ею болью. На этот раз он этого не заслужил. Мысли все еще кружились, кровь все еще кипела от последствий Кон Дара, она услышала собственный шепот:
— Прости.
Даркен посмотрел на нее, нахмурив брови.
Кэлен не знала, почему она поднесла палец к его губе, чтобы закончить вытирать кровь, как будто она могла стереть бессмысленный удар.
Он сохранил свой тон почти тревожно ровным.
— Меня уже били раньше.
— Я уверен, что в те времена ты давал повод. — После того, как слова сорвались с ее губ, ее поразил их острый юмор, и она сжала губы.
Даркен долго смотрел на нее с выражением, которое она не могла прочесть. Напряжение грозило съесть ее заживо, и она почти болезненно рассмеялась. Наконец он издал уклончивый звук и поднял мочалку, чтобы вытереть ей щеку, где она могла почувствовать щекотку от запекшейся крови.
Она вздрогнула от нежности, втягивая воздух.
— Ты никогда не бил меня.
— Я не верю в жестокое обращение с семьей, — коротко сказал он. — Считай, что тебе повезло, что я обычно могу совладать со своим характером.
Если он имел в виду предупреждение, она так не восприняла. Кэлен смотрела на него глазами Исповедницы, дерзко уставшей от разочаровывающей манеры его поведения. Последние пять лет он каким-то образом заползал ей под кожу, и она не могла избавиться от зудящей потребности знать, что происходит в его голове. Тьма… И что-то еще ждало там. Она неохотно признала, что должно быть больше.
Он пытался манипулировать этим моментом; это было достаточно легко сказать. Подавляя все эмоции, потому что он не доверял им рядом с ней. Это должно было разозлить ее, но вместо этого она почувствовала извращенное любопытство. Игра, в которую они играли, пролила свет на все ее менее совершенные мысли, и ей было трудно сдерживаться. В этот момент она даже не пыталась.
— Ударь меня сейчас.
Мгновенно его взгляд устремился на нее, настороженный.
— Нет.
Кэлен сузила глаза; настароженность прикрыло эмоции недостаточно быстро. Правда была как кнут, и она не боялась его использовать.
— Ты хочешь причинить кому-то боль, потому что Триана причинила тебе боль, как и всем остальным. Но ты хочешь, чтобы я видела в тебе кого-то лучше этого.
— Интуиция Матери Исповедницы? — решительно спросил он, бросая мочалку на стол и не встречаясь с ней взглядом.
— Ты никогда не заставишь меня увидеть в тебе добродетельного человека, — резко прошептала она. Чувства в ее груди были темны, но они были настоящими, и она устала от данного обещания. Она хотела быть только собой, даже в этой уродливой жизни.
— Это никогда не было моей целью, — сказал он голосом не таким ровным, как ему хотелось бы, полуприкрывая глаза, чтобы скрыть их от нее, и вытирая руки мокрой тряпкой. — Я никогда не притворялся сияющим героем, Кэлен. Но я не хочу причинять тебе боль.
— Все равно сделай это, — сказала Кэлен, сцепив руки по бокам. — Считай это расплатой, если тебе нужна причина, за порез на губе. Я прошу тебя об этом, Даркен.
Наконец его глаза снова встретились с ее глазами, и она увидела, как он борется за контроль, даже не позволяя себе спросить, почему она обратилась с такой просьбой. Хорошо, что он этого не сделал. Кэлен не могла объяснить. Что-то в ней горело не только о том, чтобы ходить на цыпочках вокруг этого беспорядка, в котором они оказались, желая разрушить тщательно структурированные стратегии. Она почти потеряла своих детей, единственные настоящие вещи, которые у нее были, и она не хотела, чтобы он играл дальше. Подойдет все настоящее, и это казалось подходящим для Даркена Рала, чтобы проявить себя; она встретила его стальной взгляд.
Наступила короткая пауза молчания, а затем жалящая пощечина приземлилась на ее щеку быстрее, чем ее глаза могли видеть. Она задохнулась, голова откинулась набок, рука поднялась к щеке, внезапно вспыхнув от боли.
— Это тебя удовлетворило? — спросил Даркен еще более дрожащим голосом, чем прежде. Она могла видеть быстрый пульс на его шее.
Его удар задел ее губу. Она высунула язык, чтобы проверить кровь, и немного вздрогнула.
— Почему ты всегда делаешь то, что я прошу? — Сжав руку в кулак, он повернулся, чтобы уйти, почти насмехаясь себе под нос: