Ей было все равно, что ее прежнее «я» было бы в ужасе от такого действия. Шесть лет — слишком большой срок, чтобы судить о чем-либо заранее, решила она.
Несмотря на свою беременность, она устроила еще много брачных свиданий, пока они путешествовали по двум странам. Награда, наконец сказала она себе, — последнее из ее нескольких оправданий — за все ужасы, с которыми ей пришлось столкнуться. Маленькое удовольствие, которое, в конце концов, ничего не значило.
***
Народный Дворец был жутким местом без Лорда Рала. Госпожа Гарен даже приняла бы Леди Рал, но нет, она уехала с Далией и остальными в их небольшое путешествие по сельской местности. Поскольку в эти дни быть рядом с Лордом Ралом не было никакой награды, Гарен отказался, предложив охранять дома молодых Ралов.
Она самодовольно заметила, что это была работа, на которую она одна вызвалась. Без ведома Лорда и Леди Рал юная Арианна исповедовала одного из своих слуг. Поскольку в то время ее родители едва ли были в состоянии быть добрыми к информаторам, Морд’Сит все это замяли. Слугу убили, а Арианне прочли суровую лекцию о необходимости самообладания. Она горько плакала, но Гарен не взяла бы свои слова обратно.
Следующая няня для молодых Ралов всегда носила перчатки и капюшон, даже в летний зной. Но что касается охранников… то только Гарен осмелилась приближаться к девушкам. Она не любила Исповедников, но и не боялась их. По крайней мере, так она сказала своим сестрам по эйджил.
Пока няня готовила еду для девочек, госпожа Гарен готовилась к обычному стратегическому танцу между ней и старшей дочерью Рала. Ей было всего пять лет, но Гарен научился не недооценивать ее.
— Аха! — Арианна выскочила из-за дивана и ударила Гарена по голени деревянным кинжалом.
Морд’Сит стояла, заложив руки за спину, не обращая на это внимания.
— Это не значит, что ты выиграешь, просто потому, что ты притворяешься, что я тебя не ранила, — заметила Арианна раздраженным тоном, унаследованным ею от обоих родителей.
Гарен даже не вздохнула.
— Мамы и папы нет дома. — Арианна продолжала ходить вокруг нее, тыча своим мечом в обтянутые кожей ноги Гарена. — Значит, я Лорд Рал. И Лорду Ралу нужен Модзит, а значит, ты.
— Я не твоя Морд’Сит.
— Но ты должна быть. Я здесь самый старший Рал, так что ты должна служить мне.
Гарен спокойно посмотрела на пятилетку.
— Я служу Даркену Ралу, твоему отцу, до самой его смерти.
Брови Арианны нахмурены.
— Ты должна служить мне, потому что я Исповедница. Мать Исповедница, когда мамы нет.
— Если ты прикоснешься ко мне, мне придется использовать эйджил, — холодно предупредила Гарен, не моргнув глазом.
Девушка сделала шаг назад и сглотнула, но твердо сказала.
— Мой отец убил бы тебя.
— Лучше он, чем ты.
Эти двое обменялись взглядами, которые могли зажечь детскую. Ирэн тихонько спряталась за стул и молча наблюдала за противостоянием. Будь Арианна всего на пару десятков лет старше, это было бы эпично.
Наконец ребенок сдался.
— Ты не веселый.
— Хорошо. — Гарен, возможно, слегка ухмыльнулась.
Арианна сильно ударила ее мечом и вернулась к террору своей младшей сестры.
Морд’Сит привыкла к жестоким ударам, но ее глаза обиженно следили за юной принцессой Ралов. Она не одобрила. Нисколько.
***
Кэлен была преступно привлекательна, решил Даркен. Морд’Сит были обучены соблазнению, но они также были обучены подчиняться. Было что-то в авторитете, который Кэлен привносила в свою сексуальность, не образ любовницы, а просто пламенная воля, и это заставляло его гореть.
Ни разу он не отказал ей, потому что вся эта стратегия говорила ему, что так может быть лучше для них обоих.
Ею правила телесность. Он мог видеть это в ее глазах, когда она обвила его бёдрами, горячими и сильными, в глазах вихрились волшебство и желание. Ни больше. Ни меньше. То, как она соскользнула из платья перед тем, как лечь спать; то, как он поймал на себе ее взгляд, когда сидел с обнаженной грудью и общался через книгу путешествий с дворцом. Даркен всегда подозревал, что Кэлен может быть жадной. Теперь он осознал, насколько именно.
Тем не менее, когда они потом лежали вместе, иногда его рука лежала на ее округлённом животе, иногда его пальцы обхватывали одну из ее грудей, это не удовлетворяло его так, как должно было бы. Был тот факт, что он еще не выиграл… Каким-то образом Кэлен могла желать без любви. Прошли годы, и Даркен нашел конечную цель ускользающей и прозрачной в своих руках. Ничто не оставалось прочным в его жизни; он не мог найти покоя.
Ему было интересно, продолжает ли Д’Хара свою жизнь. От войны и хаоса к принуждённому миру, к неожиданному успеху и все же пульсирующему возмущению. Знания этого удовлетворило бы его эго, если бы он больше контролировал ситуацию.
— Ты нервничаешь. — Резкие слова Кэлен, столь далекие от вопроса, чтобы вызвать раздражение, отвлекли его от беспокойных мыслей.
С бессвязным звуком он перекатился на спину, уставившись в потолок королевского шатра.
— Не нервничаю.
И это не было ложью. Он сказал себе это, постукивая пальцами по груди. Через несколько месяцев у него родится ребенок. Трое детей, как и у его отца. Единая Д’Хара, как и у его отца. Но у его детей были мать и отец, у которых не было любимчиков. Но этого было недостаточно. Вся власть и успех в мире, которое можно было получить без магии, всю славу и уважение народа, если он сможет сохранить их — а он был уверен, что сможет, — но это все не могло заполнить его.
Пустой.
Даркен стер это слово из головы так же быстро, как оно проскользнуло в его мысли, проклиная себя. Теперь у него было больше, чем когда-либо. Все, чего он когда-либо думал желать. Не было причин обманывать себя, думая, что он не удовлетворен.
Кэлен подкатилась ближе, когда по ее коже побежали мурашки, и от этого все стало только хуже. Горечь сдавила ему горло, но он проглотил ее и заставил себя удержать жену ради игры, которую он все еще хотел выиграть. Ее тело было близко к ее сердцу… он был так близок к победе. Если бы только он мог перестать считать сейчас эту победу недостаточной.
Дни тянулись безжалостно, превратившись в почти два месяца, прежде чем он и Кэлен вернулись во дворец. Домой. Кэлен никогда не говорила этого, но Даркен уловил огонек в ее глазах, когда в поле зрения появились каменные стены. Его кости устали от отсутствия собственной постели, но его сердце устало больше. Хорошо иметь дом.
Когда они, наконец, въехали, закат окрасил двор в багряные и золотые цвета. Даркен помог Кэлен спуститься, ее тело было неуклюжим из-за срока беременности, и, прежде чем он успел повернуться, он услышал яростный визг с балкона наверху. Неважно, Арианна или Ирэн, это были их дети.
— Духи, сохранте от их криков — пробормотала Кэлен себе под нос.
Даркен стиснул зубы. Они действительно были дома. Иногда это могло раздражать, ответственность за семью, но это было лучше, чем ничего. Если он и Кэлен в чем-то и соглошались, так это в этом. Он подумал — может быть, надеялся, — что, может быть, и она не удовлетворилась всего лишь этим. Мысль об общем партнере по несчастью приносила ему больше утешения, чем ему хотелось.
Однако Кэлен не смогла утешить его на следующий день, когда Гарен ждала его в тронном зале. Рассвет проскользнул в верхние окна, отбрасывая длинные пыльные тени на кафельный пол и смягчая суровый взгляд стоявшей Морд’Сит. Она также не смягчила свой тон.
— Лорд Рал, с вашими детьми нужно разобраться.
— Объясни, — коротко сказал он, садясь на трон и бесстрастно глядя на нее. Даркен не удивился тому, что Гарен противостоит ему — такова была ее природа, — но точный характер ее жалобы в данный момент ускользнул от него.