Ее тело могло быть неуклюжим, но ее желание не были таковыми. Освобождение пришло быстро. Крик удовольствия наполовину сорвался с ее губ, прежде чем она втянула его внутрь, цепляясь за простыни. Все погрузилось в туман на несколько долгих секунд, и она обо всем забыла, что сделало ее блаженной.
Прежде чем она успела собраться с мыслями, Даркен поднялся с кровати. Его возбуждение было ясно видно даже в темноте, и Кэлен знала, что он с этим сделает, как только у него появится возможность уединиться. Эта мысль была далеко не непривлекательна для нее, но была еще одна, которая заинтриговала ее больше. Плоскости и очертания тщательно накачанных мускулов на его теле, блеск пота от напряжения, то, как он двигался, — все заставляло ее хотеть его. Ненависть к себе иногда сопровождалось желанием, когда его не было рядом. Но когда он был… Когда ее глаза не могли оторваться… Она делала вещи, не думая.
В мгновение ока она выпрямилась, и ее рука потянулась к его руке, останавливая его движение. Румянец смущения коснулся ее щек и остановил ее слова, но они не были нужны. Смачивая губы языком, она переместилась на край кровати, и когда он встретился с ней взглядом, она безмолвно осмелилась его поиздеваться над ней.
Он этого не сделал. Кэлен опустилась на колени, обхватила его рукой и поддалась своему любопытству. Она взяла его в рот прежде, чем он успел возразить. Несмотря на ее желание попробовать это, она думала, что это будет несколько постыдно, но затем по телу Даркена пробежала дрожь и он издал болезненный вздох. Она попробовала намек на его семя и почти улыбнулась про себя, когда ее язык закрутился вокруг кончика его члена. Даже распухшая от беременности, она могла свести его с ума.
Распутный. Безнравственный. Он дернулся, застонал, его тело пульсировало у нее во рту. Ее муж — и Даркен Рал. Боже мой, она была Матерью Исповедницей, и все же она жадно принимала нуждающиеся маленькие толчки его бедер. Когда его рука, наконец, нашла ее волосы, она ахнула, но только для того, чтобы он смог освободиться от ее губ, и со стоном излить свое семя на ее грудь. Она инстинктивно сглотнула, взглянув вверх и увидев удовольствие на его лице, когда он стоял с закрытыми глазами, переводя дыхание.
Даркен ничего не сказал, когда, наконец, опустился перед ней на колени, найдя выброшенный предмет одежды, чтобы вытереть липкую жидкость с ее кожи. Его глаза горячо забегали, и Кэлен не смогла прочитать все эмоции, играющие в этом глубоком синем цвете Рала. Что касается ее собственных, она не могла удержать их, когда ее сердце все еще бешено колотилось в ее грудной клетке — и все же она не могла отвести взгляд от его глаз.
Поднявшись на ноги и помогая ей подняться, он наконец произнес слова, тихо и удивленно.
— Спасибо, моя жена. — Если в словах и была ирония, Кэлен ее не услышала и пробормотала:
— Не нужно благодарить, муж.
В его взгляде была странность, которую она не поняла, пока они не вернулись в постель и не уснули. Кэлен была слишком увлечена странностью своего собственного, быстро бьющегося сердца, засыпая со вкусом Даркена Рала на языке. Куда подевалась ненависть, что она даже не могла найти ее из любопытства?
***
Восстание пришло подобно ледяному ветру, сотрясая ветки каждого дерева. Даркен знал, что это произойдет, видел приближение осени своего мира, каждый намек на волнение был подобен падению на землю коричневого листа. Приближалась зима. И наступила.
— Всего три города отказались платить налоги, — сказал капитан Мейфферт, сцепив руки за спиной и стоя перед троном Рала.
Язык Даркена скользнул по губе, смачивая ее, как будто он собирал слова. Светловолосый капитан беспокойно заерзал перед своим Лордом, конечно, зная характер Даркена. Но это было не ново. Даркен переживерт эту бурю, так он думал. Теперь он понял, что был в штиле глаза, и вот вторая половина готова нанести удар.
Далия стояла с одной стороны его трона. Кэлен, отяжелевшая из-за ребенка, была в темном крыле. Их ожидания открыто выражались в их глазах, но, ох насколько противоположны.
— Мой господин?
— Созови Корпус Дракона, — наконец сказал Даркен взмахнув рукой.
Капитан нахмурился и выпалил слова, которых никогда бы не сказал всего несколько лет назад.
— Мы пока не знаем, почему они так поступили…
— Ты не знаешь. — У Даркена не было времени, чтобы тратить его на разочарования и невежество. Его пальцы сжались в кулак, когда он представил Д’Хару в своей голове в поисках слабых мест. Никогда его царство не будет стабильным; всегда будут слабые места.
— Я точно знаю, что это не снижение налогов и не мир. Я думаю, это та же причина, по которой ты бы взбунтовался, Мейфферт, если бы у тебя хватило смелости.
— Лорд Рал! — Мужчина выглядел испуганным и обиженным одновременно.
Даркен не обратил на него внимания. Эмоциям теперь нельзя было дать точку опоры; Мейфферт был лоялен, а города — нет, и он знал почему. Его поражало, насколько это было очевидно.
— Пусть Корпус Дракона казнит изменников-чиновников в каждом городе, от мэра до мэра, пока они не подчинятся. Они годами пережили влияние Исповедников в Д’Хара, только дурак будет продолжать протестовать.
Последние слова были для Мейфферта, а также для города. По крайней мере, капитан понял это. Он прикусил язык, поклонился и удалился в сопровождении Далии.
Это не была война, но она оставила кислый привкус во рту Даркена.
Кэлен оказалась позади него прежде, чем он понял, что она там.
— Позови его обратно, Даркен.
В ее словах было слишком много смысла, основанного на невысказанной связи, которую он был склонен игнорировать. Слова с контекстом, слова с историей, проскальзывают мимо его мыслей и заставляют волосы на его шее вставать дыбом.
— Никто не подвергает сомнению мои приказы.
— Мои приказы тоже.
Даркен повернулся к жене с резким взглядом, разочарование вырвалось из-под его контроля, так что он мог чувствовать его жар в своих глазах, на своем лице. На ее лице не было бунта, это было выражение, говорящее, что она никогда не подчинялась. О, как он знал это слишком хорошо.
— Это больше не твое королевство, твоего вторжения не требуется.
— Как и твое, — ответила она, и на этот раз не остановилась, чтобы дать ему паузу. — Или ты не понимаешь, что сказал. Влияние исповедниц… Я знаю об этом больше, чем ты когда-либо узнаешь.
Ее смелость разожгла в нем жар, сильнее, чем он хотел признать, но его быстрый ответ оставался сдержанным, ехидным.
— В этом я сомневаюсь, Кэлен, учитывая, что ты никогда не страдала от этого.
Она не обратила внимания. Это привело его к безумию.
— Ты правил годами, не прибегая к страху и угрозам.
Он чуть не отрезал, что это было сделано для того, чтобы соблазнить ее, и он был так же удивлен, как и она, что это сработало сверх этой цели. Правда и ложь, на которые у него не было времени, поэтому он пропустил их.
— Разнообразие в руководстве важнее, чем ты, кажется, думаешь. Правильный инструмент для нужного момента, Кэлен Рал. Это единственная причина, по которой я раньше был нежным. — Его пальцы все равно дернулись.
Кэлен приподняла подбородок на долю дюйма, сумев заставить его забыть, что она вынашивает его ребенка. Она была сделана из железа, каждая грань остра.
— Ты повторяешься, Даркен. Я не слепая, ты лучший лидер, чем я ожидала, но это просто лень.
Он зарычал и сделал шаг к ней.
— Не играй со мной… Я женился на тебе, не на твои благие намерения, и наивную мораль.
— Не убивай мятежников, — все, что она ответила, не сводя с него глаз. — Ты выше этого.
— Помимо тактики и разведки? — Смех вышел насмешливый. Он ни на йоту не скрывал своего пристального взгляда на нее, но она не сломалась. Этот разговор был слишком знакомым, и он даже не думал, а просто говорил то, что всегда говорил. То, что всегда было правдой в прошлом.
Кэлен держалась так, как будто это был ее зал суда, как будто, выйдя замуж за его, она забрала часть его власти. Подчеркнув свои слова простым наклоном головы, она бросила вызов: