***
— Милорд, у вас гость. — Губы Далии изогнулись в улыбке, когда она отошла в сторону.
Даркен оторвался от путеводителя — слишком высоко, как ему показалось. Легкий кашель нарушил тишину, и его глаза опустились.
— Ирэн.
Девочка, которой было почти четыре года, кивнула с едва заметной улыбкой.
— Мне нельзя здесь находиться, — сказала она шепотом, — но мама говорит, что мне нужно пригласить тебя на тайное мероприятие.
Даркен моргнул.
— Что?
— Ш-ш, отец. — Ирина приложила палец к губам. — Это секрет. — Она поманила рукой. — Быстро, пока люди не узнали.
Хмурый взгляд тронул его лоб, и он взглянул на свою первую Морд’Сит. Она, как всегда, слегка пожала плечами и не сказала ни слова. Болезненно любопытный, но все же вздыхающий, Даркен поднялся со своего места и подошел, чтобы взять дочь на руки.
— С каких это пор ты стал называть меня отцом?
Ирэн спрятала лицо между его шеей и плечом.
— Госпожа Далия говорит, что слово «папа» не подходит сейчас, когда я уже не ребенок.
Приподняв бровь, Даркен пробормотал:
— Понятно. Она также говорила, что хранить секреты от Лорда Рала неприлично?
— Нет, — сказала Ирэн, извиваясь в его объятиях, — но мама сказала, что это должно быть секретом. Я не хотел говорить госпоже Далии, но она не позволила бы мне увидеться с тобой, если бы я этого не сделал.
— Хм. — Ошеломленный и потерянный, Даркен шел по освещенным факелами коридорам к королевским покоям. Всего за две недели пол рождения Николаса в Кэлен что-то изменилось. Сначала его кожу пощипывало, когда она пристально смотрела на нее, пока она держала их новорождённого сына. Доверие не было добродетелью, которую Даркен когда-либо принимал близко к сердцу, и он знал, насколько безжалостной может быть его жена. Но она ничего не сделала. Ничего не сказала. Материнство венчало ее куда больше, чем гордость Исповедницы. Конечно, Даркен и этому не доверял.
Он чувствовал, что за стенами Дворца тьма ждала всю его семью. Рождение Николаса привело ее внутрь на самые ужасные моменты — он заставил Кэлен изгнать эту тьму, но она все еще был там. Просто выше их всех. Иногда он смотрел на своих детей и задавался вопросом, осознают ли они когда-нибудь, как жестоки были к ним их родители. Ему нужны были наследники, и он их забрал. Кэлен тоже, хотя по причинам, которых он не понял. Но девушки не были предметами или инструментами, и Даркен почти слышал, как сквозь песочные часы падает песок. Когда поток перестанет течь, они обратятся против него и Кэлен; таков был всегда результат, когда сломленные замыслы использовали не сломленные жизни.
Подобные мысли преследовали Даркена, пока он не добрался до двери, и Ирэн подпрыгнула в его руках. Оставив позади жестокую действительность, он надел свою любимую теперь роль и вошел в комнату не более чем гордым отцом.
Арианна сидела в кресле с младенцем Николасом на коленях, пытаясь подражать его лицам. Опираясь на подушки, Кэлен сидела в центре кровати и расчёсывала волосы, пока они не заблестели, и подняла голову, когда он вошел.
— Я вижу, ты его нашла, — сказала она Ирэн с едва заметной улыбкой.
Опустив дочь, чтобы она могла побежать и запрыгнуть на кровать, Даркен бросил осторожный взгляд на жену.
— Кэлен?
— Дети просили тебя. — Ее губы немного сжались. — И я сказала, что не уверена, придешь ли ты. Они сказали, что ты всегда приходишь. Так что мы проверили это.
— Испытание… — Даркен скривился, не задумываясь, словно попадая в ловушку. Он сел, переводя взгляд с одного лица на другое, прежде чем остановился на Кэлен. — Меня оторвали от важной работы, надеюсь, это было больше, чем просто проверка.
— Как я уже сказал, дети просили тебя. — Кэлен слегка вздохнула, кивнув в сторону Айрин, сидящей рядом с Арианной и Николасом.
— Конечно, они сделали, я их отец. — Больше для себя, чем для нее, Даркен позволил словам сорваться с губ, когда он взял Кэлен за руку и повернулся лицом к своему ребенку. — И что им нужно от меня, если они смеют беспокоить лорда Рала? — Арианна хихикнула над его изгибом губ и надменным тоном, как он и намеревался, и в мгновение ока они стали нормальной семьей. Было обманом играть в жизнь вот так, больше играя, чем веря. Лучше обман, чем неудача, снова сказал себе Даркен.
По крайней мере, детский смех был искренним. Они играли в пальчиковые и словесные игры, и Арианна вызвала его на поединок на мечах. Кэлен усмехнулась, когда он легко победил ее, и Арианна сказала, что это не считается. Даркен возразил, что ни кому не будет потакать; он никогда не был бы никем, кроме самого себя. Когда-нибудь дети уловят иронию в этом, но пока это пронеслось прямо над их головами.
— Я сказала им, что они могут спать здесь, — наконец прошептала Кэлен, когда Даркен закончил свое серьезное чтение сказки и заметил, что все три головы сонно лежат на коленях у него или у Кэлен.
Хмыкнув, Даркен переложил голову Арианны на Кэлен.
— Я вернусь к работе, теперь, когда они насытились моим обществом. — Едкость, висящая на краях слов, удивила даже его.
— Останься. — Голос Кэлен был тихим, приказом, а не просьбой.
— Это моя награда за прохождение твоего теста?
— Ты бы прошел его, даже если бы я не бросила тебе вызов. — Твердые, как полированная сталь, ее глаза осмелились отрицать это.
Достоинство требовало ухода. Этого требовала гордость. Но это никого бы не обмануло, и уж тем более всех четверых в этой комнате. Сглотнув, он откинулся на спинку кровати.
— Ты разжег мое любопытство сегодня вечером, я не буду этого отрицать, но я не в твоем распоряжении.
— Расскажи мне о соименнице Арианны.
Он вздрогнул, как от удара, челюсть сжалась. Ухаживать за ним со всеми его напрасными мечтами о семейной радости, потом вонзить ему в спину кинжал — этого он должен был ожидать от нее. Что-то похожее на гнев закипало наверху его постоянно кипящего котла эмоций, гнев настолько старый, что он уже забыл, каково это. Даркен крепко держал руку на голове Арианны, чтобы не сжимать пальцы. Он не мог сейчас бежать.
— Моя мать умерла, когда я был очень маленьким, как я уже говорил.
— И ты убил своего отца, прежде чем стал мужчиной. — Краем глаза он чувствовал, как Кэлен смотрит на него, пока она монотонно говорила. — Но однажды ты сказал мне, что вырос как дитя крови, и никогда не объяснял этого. Я не могу сложить кусочки, Даркен.
Глядя вниз, где спала Арианна, положив голову на руки, он осторожно провел пальцами по ее пушистым локонам, распутывая мягкие темные кудри.
— Это не предмет для праздного любопытства, — предупредил он, стараясь удержать внимание на занавеске, скрывавшей его внутреннюю сущность. Он был отцом, отцом и мужем. Остальное ушло, ушло, ушло.
Знакомая тяжесть ее руки на его плече, приказ и поддразнивание в одном прикосновении заставили его позвоночник встать на место. Затем она сказала:
— Я родила четверых твоих детей, Даркен Рал, они больше не бездействуют. Ты убил своего отца, назвал нашу дочь в честь своей умершей матери и отказался даже думать о смерти нашего сына. Скажи мне, что мне не нужно решать эту загадку.
Семь лет назад он ударил бы ее за настойчивую наглость, прося вещи, о которых никто и никогда не должен спрашивать, и меньше всего его жена. Семь лет назад он вышел бы из комнаты и требуя крови или удовольствия, или того и другого сразу. Семь лет назад мысль о том, что кто-то будет достаточно заботлив, чтобы спросить, заставила бы его невесело рассмеяться. Тогда он знал лучше. Прошло более полувека с тех пор, и он потерял столько же самого себя, сколько и приобрел.
В камине треснуло полено, и в очаг посыпались искры. Свечи мерцали. Кэлен ждала, и Даркен ненавидел то, что они оба знали, что он сдастся. Хуже того, его эго требовало, чтобы он воспользовался разговором о нем. Однако древний гнев все еще пульсировал в его груди, и он знал, что он будет гореть еще сильнее, если он откроет двери в свое прошлое.