Он бы улыбнулся ее ярким глазам, если бы мир был прав. Но это было не так, и вместо этого он поднялся и положил руку ей на голову. Его осенила идея.
— Нет, у меня нет времени. Госпожа Гарен может.
Одетая в кожу женщина в ужасе подняла глаза, словно животное в капкане.
— Лорд Рал?
— Я хочу, чтобы ты научила мою дочь тому, что делает Рала достойным службы. — Даркен убедился, что его глаза предупреждают Гарена, что инакомыслие недопустимо.
— Но отец!
— Но лорд Рал! — Очевидно, Гарен проигнорировала предупреждение.
С рычанием Даркен поднял руку.
— Я не потерплю жалоб. У меня есть нация, которую нужно посетить — делайте, что вам говорят, и знайте, что никому не позволено в конечном итоге причинить боль или исповедовать.
Он вырвался от них и ушел по коридору, оставив девушку и Морд’Сит внимать тому, что он сказал. Кризис мгновенно был предотвращен. Пусть никто не говорит, что он не учитывал опасности Исповедниц.
Исповедницы. Слово попыталось сместить его внимание, но он отказался. Сжав руки, он продолжал выполнять обязанности Лорда Рала. Их было так много. Хватит на всю жизнь, и поэтому он проведет всю жизнь, избегая Исповедницу в своей постели.
***
Если когда-либо и было время, когда Морд’Сит устарели, то это было именно это время, решила Далия. Исповедники на свободе во дворце, мир во всей стране и лорд Рал, который больше занимался бумажной работой и сказками на ночь, чем пытал — ну, единственная боль, которую Далия испытывала в последнее время, была причинена самой себе. Гарен обладала замечательным талантом использовать ловкость, чтобы причинять как боль, так и удовольствие, но это было не совсем то же самое.
Опять же, теперь у Далии не было конкурентов. Так что это были перемены к лучшему.
На данный момент Дом Ралов больше походил на реконструкцию пьесы, чем на военную диктатуру. Далия была рядом с Даркеном Ралом в тот день, когда он сделал Кэлен своей женой, и за семь лет, прошедших с тех пор, она была настолько близка к внутреннему кругу, насколько это было позволено Морд’Сит. Не так близко, как надеялась Далия, но опять же, она предпочитала компанию своих сестер, когда дело доходило до соседей по постели; Лорд Рал был искусен в постели, но Далия не возражала против того, чтобы обходиться без него, пока у нее была Гарен.
Тем не менее, она любила Даркена, и не в последнюю очередь из-за близости Кары с ним когда-то. Несмотря на все его эмоциональные всплески, он хорошо управлял Д’Харой, и там была структура и порядок. И то и другое Далия ценила, и у нее не было проблем со средствами, с помощью которых Даркен их достиг. Когда Рал был счастлив, Д’Хара тоже была счастлива, и Далия подумала, что это хороший знак. Но сейчас Даркен не был счастлив, и Далии нужны были только ее глаза, чтобы понять, почему.
Сегодня она даже не видела Даркена, но не сомневалась, где он. Стоя прямо, как сторожевая башня, перед тронным залом, сложив руки за спиной, она также не сомневалась в том, что заставило Королеву шагать по залу.
Кэлен, как всегда, выглядела соответствующе. Четыре родов сделали ее фигуру богаче, но все еще потрясающе подтянутой, в темно-бордовом платье с высоким воротником, которое она носила сейчас. Ее тонкие волосы вились вокруг плетеной прически на голове, привлекая внимание к резким линиям ее лица.
— Далия, где мой муж? — спросила она с некоторым жаром, стоя перед Далией.
Избегая даже приподнять бровь, Далия ответила противоположным тоном:
— Его движения несвободны и не открыты для публики.
— Я его жена. — Кэлен подошла ближе, сверкая глазами. Далия задавалась вопросом, поняла ли она, что когда-то первой использовала бы титул Матери-Исповедницы.
— А я его первая Госпожа, — ответила она Королеве, слегка вздёрнув бедро и улыбнувшись. — Он не просил меня сообщать вам, где он находится. У Корда Рала всегда есть причина.
— Глупая, иногда. — Пальцы Кэлен дернулись, ее глаза только наполовину смотрели на Морд’Сит перед ней.
У нее был вспыльчивый характер, у Кэлен Рал. Далия метнула взгляд вверх и вниз по напряженной фигуре перед ней. На этот раз она не спрятала все свои эмоции за маской Исповедницы. Со всей кипучей энергией, исходящей от нее, она могла бы с тем же успехом обнажить свое сердце перед всем миром. «Давно пора», сказала себе Далия, прочитав эмоции в ее глазах. Тем не менее, после минутного молчания она сказала:
— Поверь тому, кто хорошо его знает, он не нуждается в твоем вмешательстве.
— Он дурак и не остановится, если ему никто не скажет, — прямо ответила Кэлен.
— Хм. — Далия сохраняла уклончивый тон, глядя Кэлен в глаза чуть более прямо. — Тогда ты попробуешь сказать ему, что делать? Я слышал о менее невыполнимых задачах в сказках.
— Ты не понимаешь ситуацию. — Кэлен вздохнула и заправила локон за ухо.
Далия внутренне ухмыльнулась. Королевская чета вряд ли была самой осторожной, а у Далии был талант складывать кусочки головоломки, не нуждаясь в шаблоне.
— Я понимаю, что лорд Рал — сломанный человек, и жена или нет, вы не можете изменить это гневом.
Мать Исповедница бросила на Далию взгляд, которую Денна одобрила бы. Далия почти испугалась, несмотря на то, что радахан был ясно виден на ее шее.
— Госпожа Далия, — холодно сказала Кэлен, — я думаю, что к настоящему времени знаю своего мужа достаточно хорошо. Лучше, чем вы когда-либо узнаете, и эта ситуация — мое дело.
Далии потребовалось несколько мгновений, чтобы сглотнуть и решить, что Кэлен нужно еще немного времени, чтобы ее эмоции варились. Волатильность теперь могла уничтожить их всех.
— Возвращайтесь в свои покои, леди Рал. И поймите, что если вы снова разобьете сердце лорда Рала, я без колебаний прикончу вас и испытаю судьбу Трианы.
Кэлен выглядела удивленной этим.
— Вы оба понятия не имеете… — Она замолчала и повернулась, быстро уйдя прочь.
Моргнув, Далия поняла, что не может представить, как Кэлен закончила бы это предложение. Она заметила в королеве много изменений, которые она одобряла, но теперь ей было интересно, что же она упустила.
***
Пять дней. Он оставил ее одну на пять дней. В те дни Кэлен испытала всю гамму эмоций, но теперь была твердо настроена на разочарование. Стоя в центре комнаты, проводя кончиком пальца по выемке на левой руке, где обычно находилось ее обручальное кольцо, она пыталась успокоить свое сердце, мысли и просто ждать.
Небольшое разделение было необходимо. Поняв, в чем она призналась Даркену, Кэлен тряслась той ночью и плакала в подушку, задаваясь вопросом, не сошла ли она с ума. Чувство вины, смятение, страх, неуверенность… Они причиняли ей боль и вызывали у нее тошноту, но, по крайней мере, они говорили ей, что у нее все еще есть разум. С колотящимся сердцем она впервые за почти восемь лет заглянула в собственный разум и все же узнала себя.
Именно тогда он должен был вернуться. Так много мыслей билось о ее череп, требуя голоса, и только он мог их услышать. У нее никогда не было друга, она никому не рассказывала свои самые сокровенные мысли, кроме него и Ричарда, а Ричард ушел. На мгновение она рассматривала Далию как вариант — женщина была лояльной и контролируемой, даже вполне человечной, и обладала интеллектом, о котором Кэлен раньше и не подозревала. Через несколько секунд она горько рассмеялась, отбросив эту возможность и упрямо держась за свои слова.
Даркен отказывался приходить к ней ни ночью, ни днем, но она могла быть более решительной, чем он. Она дождалась удобного момента. Ожидание усилило разочарование, но Кэлен нужен был Даркен Рал, и он придет к ней. Он должен был.
Наконец дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Даркен, взметнув длинной мантией и зажав обручальное кольцо между большим и указательным пальцем. В его голосе было напряжение натянутой тетивы.
— Я нашел это на своем троне. Объясни.