Даркен не был Лордом Ралом. Он не мог справиться с этим титулом сейчас. Он был просто отцом и снова пробормотал:
— Я люблю тебя, дитя мое.
Ирэн снова расплакалась и зарыдала со страхом и непониманием ребенка, не осознающий своего мира.
Даркен сидел и ждал, пока наконец она не выползла из-под лестницы в его объятия. Он заключил ее в объятия, которые долго не отпускал. Склонив голову, он прижимал дочь к груди, слезы текли из его глаз, когда Ирэн плакала в его одежду.
— Я люблю тебя, я всегда буду любить тебя, — пообещал он ей.
Безумие наконец сломило его, и он знал, кто он такой. Муж, отец и быть Лордом Ралом заняло третье место. Он прогнал тьму ради своих детей, и это все, что имело значение.
Если Кэлен снова проснется, он прольет ее и для нее тоже. Для себя. Ради семьи, которая у него наконец появилась.
***
Когда лихорадка наконец рассеялись, Кэлен почувствовала, что проспала много лет. Больная и бессильная, она не могла даже открыть глаза. «Почему я здесь?» — проскользнуло в ее мысли, скучные и медленные.
Воспоминания о рубящем ноже, о страхе, крови и боли дали ей достаточно ответа. Несмотря ни на что, Кэлен вздрогнула и задрожала.
— Она шевелится! — сказал неизвестный голос где-то над ней, и на ее груди были руки, перевязывавшие повязку.
Кэлен сглотнула, а затем ахнула, когда пальцы исследовали ее рану. Силы ускользнули от нее, и она лежала с закрытыми глазами. «Он положил меня сюда», сказала она себе.» Мой муж. Это был несчастный случай, но это был его гнев. Его тьма.» В течение многих лет она смирилась с тем, что у Даркена Рала всегда будет черное сердце. Кэлен могла бы с этим смириться, даже простить. Но это… Это заставило ее заколебаться, усомниться в своих суждениях. Слишком усталая, чтобы открыть глаза, она подумала, не ослепла ли она.
И все же, что было делать в этот момент? «Если правда худшее, мне просто ждать, пока Ричард вернется и научит Арианну помогать ему?»
Прежде чем она успела ответить на свой вопрос, ее снова настиг сон, а затем еще одно пробуждение. На этот раз она могла открывать глаза, сжимать и разжимать пальцы. Ее комната головокружительно закружилась над ней, нечеткая, но, моргнув, она увидела их всех. Арианна сидит на краю кровати, а Николас послушно сидит у нее на коленях. Даркен спит в кресле сбоку, Ирэн прижимается к его груди. Кэлен не могла справиться с болью в сердце, тоской по ним всем.
— Мама? — Николас уловил в ней движение.
— Она проснулась? — Арианна быстро повернулась, распахнув глаза, мокрые от непролитых слез. — Отец, она проснулась!
Кэлен сглотнула, облизнула пересохшие губы и на секунду закрыла глаза, позволяя внезапному хаосу закружиться вокруг нее.
— Я проснулся… — Николас сполз с колен Арианны на нее сверху, но Даркен быстро подхватил его.
— Твоя мать ранена, — увещевал он мальчика.
— Нет… — Кэлен подняла руку. — Даркен, он не причинит мне вреда. Он будет нежным. — Слова сорвались с ее губ без раздумий, но когда она подняла голову, их взгляды встретились. Чувство вины и горе заставило его отвести взгляд от нее, а горло Кэлен сжалось так, что слова были невозможны. Небрежности, которой она боялась, нигде не было видно; гордый лорд Рал, которого она ожидала, покинул их.
«Я изменилась, потому что он изменился. Потому что наша жизнь изменилась.» Было больно, но успокоительно, и Кэлен сглотнула ком в горле. Тихо она протянула руки к Николасу, пока Даркен не передал его, а затем откинулась на спинку кровати. Следующей подошла Арианна, срывающаяся на губах, когда она вцепилась в руку Кэлен и не отпускала.
— Я так рада, что ты проснулся… — прошептала Арианна, все еще сидя на краю кровати, слезы грозили пролиться. Даркен положил руку на плечо девушки, и она немного наклонилась к отеческому прикосновению.
— Я тоже, — прошептала Кэлен и, несмотря на боль, улыбнулась. — Я тебя люблю…
Как всегда, ее дети утопили ее в любви. Кэлен закрыла глаза и вскоре почувствовала их тяжесть на себе. Когда у нее снова появились силы для зрения, она увидела, как они спят в ее постели и рядом с ней, только ее муж еще не спал.
— Они почти не спали всю неделю, когда ты спала, — пробормотал он в качестве объяснения, положив одну руку рядом с ее, не совсем касаясь.
— Детские миры легко перевернуть. — Кэлен подняла руку, чтобы провести рукой по волосам Арианны. — Но немного сна, и они снова будут в порядке.
Затем Даркен встретился с ней взглядом, и в нем отчетливо прозвучали невысказанные слова, что он хотел бы сказать то же самое об их родителях.
Кэлен не могла вынести тишины.
— Дар…
Он покачал головой, неожиданно твердо и решительно.
— В этом нет необходимости. Гарен ждет снаружи, она отнесет детей в их кровати, когда ты слишком устанешь от них. Я оставлю тебя в покое.
— Останься, — приказала Кэлен чуть громче шепота. — Твое отсутствие не сделает меня здоровой.
— Это убережет тебя от боязни новой раны, — ответил он, спрятав профиль во тьме.
Несмотря на то, что большая часть его тела была скрыта, глаза Кэлен исследовали все, что она могла видеть.
— Я Мать Исповедница. Меня нелегко напугать, Даркен Рал. Особенно человеком, которого я вижу перед собой. — Изо всех сил она потянулась к его руке, не сводя глаз с его лица.
Медленно, скептически он повернулся, встретил ее взгляд и сжал ее руку.
Усталая, но не настолько уставшая, чтобы не могла читать свое сердце, Кэлен сжала его пальцы.
— У тебя сильная воля. Заставь ее работать на тебя и сохраняй самообладание. — Когда он бросил на нее растерянный взгляд, она притянула его ближе. — Если ты все еще любишь меня, тогда я доверюсь тебе в последний раз.
— Всегда, — пробормотал он, опускаясь на кровать рядом с ней и взяв другой рукой ее руку.
Даже если бы она была слепой, Кэлен увидела бы в этих глазах потребность в прощении. Эти глаза, которые могли быть полны ярости и высокомерия или тверды как камень, но могли сиять яростной любовью к своим детям и страстью к ней, которую она не могла забыть. Теперь, смягчившись от горя, вины и чего-то большего, Кэлен отпустила страх и тревогу, и держалась за своего мужа. Она тихо прошептала:
— Я снова прощаю тебя, Даркен. А теперь прости себя и позволь нам обоим исцелиться.
С молчаливым кивком сделка была заключена. Молча, без единого движения, пока длилась ночь, они сидели в окружении следующего поколения Ралов. Кэлен все еще верила, что любовь протянет их до утра и вечно.
========== Часть 17 ==========
Тело Кэлен победило яд в ее ране, и после этого ее заживление шло, как и ожидалось. Цвет вернулся к ее щекам, и через день она улыбнулась. Ясная, теплая, как будто никакая трагедия никогда не коснулась ее жизни. Дети засмеялись и поцеловали ее, а затем с шумом, подозрительно похожим на суету, Гарен потащила их обратно в детскую.
— Подойди ко мне в постель, — пробормотала она с тем мягким смиренным взглядом, который Даркен хорошо знал за последние годы.
Он подчинился, проскользнув рядом с ней, а затем позволив ей снова прислониться к его груди, ее правая рука переплелась с его левой. Кэлен вздохнула, и вместе они нашли комфорт в супружеской ложе. Даркен знал, что он никогда не был чистым — их брак был основан на лжи и насилии, и никакое прощение не могло этого изменить — и все же иногда тьма смывалась светом, а иногда то, что начиналось как зло, могло превратиться в добро. Глупо было верить в такую чепуху, глупо было думать, что есть шанс, что он и Кэлен заслужили счастливую семью, на которую надеялись, и все же он будет оставаться дураком так долго, как только сможет.
Даркен медленно погладил Кэлен по волосам, надежно удерживая ее на руках.
— Что станет с Дженнсен? — Он сделал короткую паузу, прежде чем ответить.
— Она принадлежит Далии. Я могу иметь с ней кровное родство, но ее предательство было слишком велико. Я почти все потерял из-за нее.
Кэлен наклонила голову, чтобы посмотреть на него острым взглядом.