— Что?
Усталая, страдальческая тень скользнула по ее лицу.
— Знаешь, Зедд был твоим дедушкой. А теперь, Ричард, я должен рассказать тебе об остальных членах твоей семьи…
***
— Здоровая девочка! — крикнула акушерка.
С тихим криком восторга Кэлен обняла Даркена Рала. Ирэн, первая из их детей, которая женилась, теперь сама стала матерью.
— Я дедушка, — пробормотал Даркен ей в плечо.
— Как я бабушка. — Кэлен последовала за ее словами со смехом, но с оттенком горечи.
Она подумала, помнит ли он, когда София была маленькой, и спросила, почему у нее нет такого дедушки, как у ее лучшей подруги Кэлли. Невозможно было по-доброму сказать четырехлетнему ребенку, что его деды были эгоистичными и жестокими людьми. Это было не то время, когда их дети должны были узнать о жестоком обращении, которому подверглись их родители.
— Как правильно вести себя дедушкой? — спросил Даркен с неодолимым любопытством.
Поскольку их собственный опыт — использования для власти и обращения с ними как с искажением природы — не мог дать ответа, Кэлен помедлила, прежде чем ответить.
— Любовь, я полагаю.
— Ответ на все. — Он сказал это насмешливо, но за этим тоном скрывалось нечто большее. Всегда скрывалось. Вот почему она любила его.
***
Он тряс головой, выдергивая свою руку из ее, чтобы потереть лоб. От всего этого у него болела голова.
— Может быть, это имеет смысл, может быть, но какое это имеет отношение к чему-либо?
— Ричард, ты всегда был таким тупым?
Он моргнул, увидев, как ее губы дергаются от разочарования.
— Прости, — сказал он тихо. — Я не хотел тебя расстраивать.
— Тогда отпусти свое предвзятое представление о Даркене Рале и послушай, что я знаю. Я прожила с ним пятьдесят лет, я знала его лучше, чем кто-либо другой. — Уверенности на ее лице и яростной решимости, которую он помнил, было достаточно, чтобы Ричард замолчал и стал ждать, пока она продолжит. — Да, Даркен сделал несколько подлых решений, но, конечно же, ты можешь видеть, что с самого начала ему было нелегко. Подумай о своей жизни, Ричард… Кем бы ты был, если бы у тебя не было никого, кто любил бы тебя, кто заботился о тебе, кто научил тебя тому, что правильно?
— Это не так просто, — мягко возразил Ричард. По правде говоря, он не мог себе представить такой жизни.
— Возможно. Но для меня это было так. Я дала Даркену Ралу второй шанс, третий шанс и четвертый. Я дала ему милость, и в конце концов, он отплатил мне добром.
Добро. Слово повисло в воздухе, как туман из фонтана. Так мило, так соблазнительно. Но применительно к Даркену Ралу… Ричард все еще морщился, пытаясь приспособить его. Кэлен вздохнула.
— Тебе не нужно верить мне в без результатов, Ричард. Мне пришлось пережить их, чтобы поверить в них. Но просто послушай меня, когда я скажу, что Даркен Рал заслуживает шанса. В нем есть ценность. Есть способность к добрым делам, к любви, к лидерству, которая удерживала Д’Хару и Мидлендс вместе на протяжении полувека. Если у мужчины есть весь этот потенциал, разве он действительно заслуживает проклятия? — Она снова потянулась к его руке и сжала ее.
«Ты говоришь это только потому, что влюбилась в него,» хотела ответить часть Ричарда. Ревнивая часть, человеческая часть. Ради нее он подавил эмоции и обратился к логике. Его разум и его совесть неохотно сошлись в этом вопросе.
— Он все еще убил и замучил сотни людей…
— Иногда нам нужно прощать людей, которые этого не заслуживают, — мягко сказала Кэлен. — Не ради них, а ради нас. Ради будущего. Если бы жизнь была по-настоящему справедливой, мы все закончили бы несчастье, а Хранитель победил бы. Иногда прощение ведет к миру. — Она сглотнула, слегка дрожа. — Ричард, я жила и любила Даркена Рала большую часть своей жизни. Не у всех есть такая возможность. Я не говорю, что его было легче всего любить… Но я любила его. Я все еще люблю, даже сейчас, когда он ушел от меня. Если бы я могла вернуться с тобой и Карой, я хотел бы дать ему шанс сделать все лучше, чтобы не делать так много ошибок. Когда я думаю о Даркене, я думаю о том, что он был всего лишь несколькими недель до того, как заболел в последний раз: прислушивающийся правитель, любящий дедушка, добрый муж. Я не знаю, сколько тысяч жизней он благословил во время нашего правления, но я знаю, что их было столько же, сколько тех, кого когда-то задело его зло, если не больше. Благословения не искупают зла, но они чего-то стоят. О, Ричард, я верю, что они что-то значат.
Он глубоко вздохнул и нежно сжал ее дрожащую руку. Ненависть не могла продолжаться, когда она говорила с ним вот так. Возможно, он еще не верил в ее философию, но хотел. На ее лице была красота, которую он жаждал почувствовать больше, чем ненависть, накопившаяся в его животе за последний год.
— Что ты хочешь чтобы я сделал? — наконец спросил он.
Она вздохнула.
— Я понесла слишком много потерь в этом мире, чтобы считать его идеальным, особенно если это означает бросить тебя здесь. Я помогу тебе вернуться в свое время, тебе и Каре. И когда ты будешь там… — первая настоящая улыбка скользнула по лицу Кэлен, ее глаза почти исчезли в морщинах. — Будь справедлив… Но не слишком. Проявляй любовь и понимание, где можешь. Не позволяй ненависти править всем. Помни, что по крайней мере в одном мире все в конце концов сработало в лучшую сторону.
Ричард рассмеялся, хотя и не очень комфортно.
— Ты говоришь так легко.
Она покачала головой, внезапно посмотрев на все свои восемьдесят четыре года.
— О, это никогда не было легко. Сложнее всего, что я когда-либо делала.
И когда Ричард взглянул ей в лицо и увидел там покой и надежду, а также морщины, оставленные горем, он почувствовал, как все его сердце сжалось. Ради нее он пойдет по трудному пути. За Д’Хару, за Мидлендс, за брата, которого жизнь бросила под телегу, за Морд’Сит, заслуживших признательность и уважение.
— Я сделаю это, Кэлен, — прошептал он, наклоняясь ближе и обнимая ее хрупкие плечи. — Я попытаюсь простить.
Она улыбнулась и нежно поцеловала его в губы.
— Я доверяю тебе.
***
Той ночью Ричард долго и крепко спал на своей кровати, а Кара спала в комнате напротив его собственной. Ему не сказали, что пережила Кара, но трезвое выражение ее лица в тот вечер натолкнуло его на мысль. Морд’Сит была ему неизвестна, но он надеялся, что она станет союзницей, когда они вернутся в настоящее. В конце концов, если бы это было не так, у него никогда не было бы возможности претворить план Кэлен в жизнь.
Это Кэлен. Скоро этот мир, полный борьбы, потерь и ошибок, исчезнет навсегда. Жизнь начнется заново. Ричард, Кэлен, Даркен, Кара, Далия… У всех них будет второй шанс.
Ричард обнаружил, что ему все-таки нравится идея второго шанса. Даже незаслуженного. Зедд мог бы сказать, что он наивный мальчик, как и его собственная Кэлен, но ему виднее. Тьма этого мира будет очищена, и он унесет наследие ее света.
Ни один мир не может быть совершенным, но лучше — это идеал, к которому стоит стремиться.
На следующий день, вновь оказавшись в Западной Грантии, Ричард наконец почувствовал себя Искателем Истины. Он преклонил колени перед Шкатулками Одена, лицом к лицу с Кэлен, полной мудрости и авторитета, каких он никогда раньше не видел.
— Вы готовы? — спросила она, глядя на него слепыми глазами и готовая схватить его за горло.
Кара стояла всего в футе позади него, эйджил вытянулся и стонал возле его уха.
Ричард глубоко вздохнул и наполнил свои мысли любовью — и впервые он пытался любить не только Кэлен.
— Я готов, — сказал он.
Шкатулки объединились в порыве силы. Рука Кэлен на его горле наполнила его Исповидью. Энергия Кары заставила боль пронзить каждую вену.
Боль и яркий свет снова заполнили его поле зрения, и время было переписано. Мир возродился. Ричард мог слышать, как оно поет с потенциалом, и почти улыбался.