Итак, дадим слово грезе, которая сама столь насыщена историей. Токити был недалеко, но в отношениях между «Обезьяной» и ее господином не все ладилось. Действительно, несколько часов назад Токити, вопреки всем обычаям и обыкновениям, приличествующим человеку его ранга, поднял знамя пяти ярких цветов: зеленого, желтого, красного, белого и черного. Нобунага приказал немедленно его опустить, но Токити, не убирая знамени, изготовил еще одно. Яростное изумление Нобунага, спокойные объяснения Токити. Грядет гроза — силы Сайто переходят в наступление. Токити взмахивает своим знаменем; в ответ у самого подножья замка поднимается несколько других таких же. Паника среди людей Сайто, которые, бросив Нобунага, спешат в крепость, полагая, что она окружена. На самом деле угрозу крепости изображали всего несколько знаменосцев Токити, потом скрывшихся. Сайто не понимали, где искать исчезнувшего врага. Пользуясь замешательством противника, Токити в безопасных условиях соединил свои отряды с отрядами соратников, Сакума и Сибата, и обеспечил отступление войск Нобунага в правильном порядке. Последний наконец понял, в чем состояла хитрость Токити, и в награду разрешил ему сохранить цвета, спасшие все войско, — так Токити, все состояние которого составляло знамя, поднялся над уровнем простого самурая.
Благополучно вернувшись в Киёсу, Нобунага тем не менее не отказался от планов завоевания земли Мино. Он даже счел этот момент подходящим, чтобы закрепить за собой приобретенное, попросив подтверждение у официального лица — а хоть бы и у номинального сёгуна, Асикага Ёситэру, который на самом деле был опорой весьма скверной, слабой и ненадежной. Тем не менее получить такую поддержку значило бы уже оказаться одной ногой в столице. Все эти феодальные волки так любили запах почестей, их музыку, преследуя в их облике недостижимую мечту о легитимности, не зависящей от переменчивой воинской судьбы! Вот почему Нобунага был переполнен радостью, когда, наконец принятый сёгуном, покидал Киото, куда специально ездил, — еще более уверенный в себе и еще более, чем когда-либо, горящий желанием аннексировать землю Мино.
Однако география не всегда благоволила двору. Чтобы вступить в Мино, надо было пересечь широкую реку, режим которой был непостоянным и часто непредсказуемым и место переправы через которую к тому же защищала мощная крепость на противоположном берегу. Стратеги Нобунага придумали контрмеру — построить со стороны земель Овари другое укрепление, которое бы стало плацдармом для армии вторжения. Воплощение этой идеи было делом непростым, потому что владения Нобунага фактически не доходили до реки — подойти к воде означало пройти по неконтролируемой территории.
Однако один командир, Сакума, выступил туда, взяв 8 тысяч человек — 5 тысяч рабочих и 3 тысячи солдат. Они беспрепятственно дошли до места и начали строительство; но сторонники Мино — несколько солдат и много вооруженных крестьян, как все тогдашние крестьяне способные прийти на помощь своему сеньору, — ночью разрушили то, что было построено днем. Так повторялось до бесконечности, пока обескураженный Сакума не вернулся в Киёсу. Эстафету от него принял Сибата, но потерпел такую же неудачу. Теперь настала очередь Токити.
На вопрос, сколько человек он намерен взять, он неожиданно ответил: «Ни одного. Чтобы построить крепость на вражеской территории, лучше всего использовать людей врага». Как это сделать? Есть ресурсы — бандиты с большой дороги, которые рыщут в окрестностях, в том числе Хатисука Короку, которому он когда-то послужил во время тяжелой юности. Или он использовал только убедительное могущество денег? Без ведома властителей Мино все составные части крепости были вырублены, подготовлены, доставлены в место постройки — для этого понадобилась всего неделя. Так в 1562 г. появился форт Суномата.
Нобунага назначил Токити командиром этого форта, который возвели таким образом под носом у врага; чтобы поддержать его ранг, он предоставил ему годовой доход и дал новое имя, более подходящее к его новому положению, которым мы отныне и будем его называть, потому что именно под этим именем его запомнила история, — Хидэёси.
Покинув тем самым когорту анонимов, «Обезьяна» отныне имела оба атрибута, без которых нельзя быть даймё: замок, во всяком случае, нечто вроде крепости, и личное имя, имевшее эпическое звучание, — имя «Хидэёси» напоминает о его таланте и внушает представление о «Возвышенном Успехе».
Глава III
ГОРИЗОНТЫ РАСШИРЯЮТСЯ