Я подошёл к коридорному окну, открыл его. Оно выходило как раз на ту лавочку, где всё началось. Площадка. Главный курятник. Крестьянские домики. Я поднял голову и, с осторожностью, стал всматриваться в луны. На одну, потом на другую.
Если пророчество Григхен выглядело настоящим, то это не может быть сном. Даже в иллюзии, в которой я оказался при снятии печати, положение вещей было нестабильным, я заметил это. А надпись на двери менялась, как во сне, как ненастоящая. И луны — тоже ненастоящие. А есть ли среди них реальная?
Блин, я, стало быть, “лицемерный умник”, по мнению Григхен. Ну и похрен. Попробую отыскать реальную. Итак, сейчас середина лета, а луна должна быть полная. По-моему, день назад, я видел её почти полной. Сейчас примерно заполночь. Я, конечно, не звездочёт, но, настолько я знаю, сейчас она должна быть над горизонтом, с южной стороны.
Я отправился в свою старую комнату. Надеюсь, гости там мертвы, и не кому будет меня прогонять. Сразу как пошло в ход заклинание Сутварженской печали, в голову стали приходить странные идеи. Пойти посмотреть на кровавые строки, найти реальную луну... Так, наверное, изживается ум.
Я открыл дверь и зашёл. На кровати сидели Леска и Асцилия. Лоучмана не было.
— Разрешите воспользоваться вашим окном? — вежливо поклонился я и фамильярно прошёл.
— О, Лэд, — сказала Леска. — Привет. Ты в курсе, что происходит? — спросила она.
— Не уж то ты в курсе? — иронизировал я.
— Здрасьте, — приветствовала Асцилия.
— Здрасьте, — я поздоровался в ответ.
— Это Споквейг заклинание удочерения произносит, — объяснила Леска. — Я становлюсь его ученицей.
А ведь я на секунду подумал, и даже обнадёжился, что Леска мне сейчас всё разъяснит. Забавно.
— Да не, Споквейг умер, — ответил я. — Так что это не заклинание удочерения. И почему родители так легко отдают вас в руки ужасного колдуна?
— Очень просто. Он предлагает за удочерение денег больше, чем мы бы им принесли за жизнь работы, — растолковала Леска.
Асцилия вежливо дождалась паузы, чтобы эмоционально отреагировать на новость:
— Что? Споквейг Дархенсен умер?! Вы это серьёзно?
— Угу.
— Но кто был способен убить его? Неужели чудище, что висело над нами ещё полчаса назад?
— Не. Батя спину надорвал, пока кровать тащил, а там и кровоизлияние позвонка. Говорил я ему, не выпендривайся, мол, давай, сам донесу... — нес я абы чё, потому что все мои мысли были о том, как работает заклинание Сутварженской печали.
Я подошёл к окну, оно было открыто нараспашку. Хм, довольно смелое решение для гостей — открывать его при таких-то обстоятельствах.
— ...Однако Снолли считает, что всё-таки из-за стресса... — продолжал я нести ахинею.
Я вгляделся над деревьями. Либо та, либо вон та. Те обе — подходящих размеров. Мне кажется, или лун больше пятидесяти?.. Может, выйти на улицу и посчитать их? Не, это совсем уж лицемерно и по-умнически. Посчитаю, что вижу, отсюда. Раз, два, три, четыре...
— Дусрак тоже погиб, — сообщила Асцилия.
— Хто-о-о? — не скрывая нахмуренных бровей протянул я, специально обернулся, чтобы видно было мои прищуренные в непонимании глаза и сильно скукоженые брови.
— Мой молодой человек. Лоучман Дусрак.
— А-а-а. Думал, его зовут Лоучман, — отвернулся я. — А вы хорошо держитесь.
— Можете на ты, мне же всего двадцать, — вот так легко она перешла в группу социальных контактов “знакомые”.
— Вот это да! А я думал вам... кхм, не важно. Простите. Прости.
Я думал, ей под тридцатник. Слишком уж она солидно выглядит для своих молодых. Я почувствовал ловко сдержанное недовольство с её стороны. Так, ещё раз: один, два, три, четыре... О, лучше так:
— Леска, иди-ка сюда. Задачка для тебя есть. Для начала посчитай, сколько лун видно с окна. Встань вот сюда, в эту точку, — ткнул я носком стопы в пол.
Леска медленно подошла и осторожно выглянула в окно. Она всё ещё напугана.
— Дух мора и боли улетел, не переживай, — успокоил её я, и сам принялся считать, расположившись поближе к ней, чтобы вид был на те же луны.
Итого начитал пятьдесят одну.
— Пятьдесят две, — насчитала Леска. — Что дальше?
Хм, похоже, на небе видится одно и то же, в отличие от надписей. Коллективная галлюцинация?
— Молодец! Я насчитал пятьдесят одну. Твоё следующее задание: разгадай, по какому принципу работает заклинание, которое призвало сюда все эти луны.
Мало ли, вдруг она сейчас своим невероятным умишком всё разложит.
— Э-э-э, — она почесала репу и надолго замолкла.
Я и она видим те же луны. Но они ненастоящие, они — глюки. А вон та луна у горизонта — настоящая, я в этом уверен. Я узнаю её. Так, а с сестрами видели разные надписи на двери… насколько я понял... так ведь? Из-за их прикольчиков только больше путаницы! И воспоминания о ближайшем прошлом разнятся...
— Может, мы спим? — неуверенно предположила Асцилия.
— Возможно.
— Дусрак поверил в то, что он спит, и, чтобы проснуться, вонзил себе меч в сердце.
— И как, проснулся? — спросил я. — Кхм, снова извините. Это проклятие Хигналирское, вынуждает нас материться и неуместно шутить, — оправдался я.
И это я наезжал на сестер за то, что они несерьёзны в гиблый час? Да я же ничем не хуже.
— А зачем вы считали луны? — спросила она. — Какие вообще твои мысли на этот счёт, Лэдти?
— Я выяснил, что есть вещи, которые все видят одинаково, а что-то видим по-разному. Давайте продемонстрирую.
Я подошёл к столику, макнул перо в чернила и написал: “Червочечий змееюк”. Блядь, ну что за херню я выдумал? Теперь я хорошо понимаю Снолли. Сразу обвинил её в том, что она поступает как персонаж во сне, а сам — такой же. Вот я идиот.
— Что видите? — протянул листок им.
— Чего? — вглядывалась Асцилия.
— “Зачмырили и порешали”, — медленно прочитала Леска.
— “Бычеволвенчныечпрьк...” Не могу это прочитать, буквы пляшут, — сдалась Асцилия.
Я снова посмотрел на листок. “Выходи умирать. С уважением, демоны с Озорского”. Я присмотрелся повнимательнее, вгляделся в первую букву и увидел прописную “з”. И фраза превратилась в “Червочечий змееюк”. Каким-то хреном. Но сработало. Я снова показал им и спросил:
— Что-то изменилось?
— Да! — воскликнули они обе.
— Охренеть, — добавила Асцилия. — Поразительно. Теперь там “варварский спрут”.
— И, что думаете?
Леска схватилась за голову и рухнула на кровать, издавая звуки, как когда калитка проржавела настолько, что не открывается, и ты дёргаешь в попытке отворить.
— Коллективный сон? — обронила предположение Асцилия.
Действительно, об этом же и Споквейг рассказывал.
— Тридцать астральных путешественников наложили заклинание коллективного разума, чтобы делиться друг с другом своими галлюнами, или что бы они там ни задумывали... Да, вполне вероятно.
— Тогда наши тела всё-таки лежат где-то в реальном мире?
— Ну, если так, то, определённо, да.
— Невозможно!!! Это невозможно узнать!!! — заорала Леска, как будто сейчас взорвётся. — Нельзя знать наверняка!!! Неужели не понимаете?! Вы задаете вечные вопросы!!! Задачка нерешаема!!! А-а-а-ар-р-рргхх!!! — зарычала она.
То такая спокойная девочка, умиротворённая. То орет как одержимый полевой командир.