Не знаю, откуда Хельга столько смогла узнать о Торе за столь небольшой промежуток времени, но рассказала она мне о нем многое. Например, что о нем давно ходят слухи, будто Тор не может иметь детей. Женат он никогда не был, но в постель к себе брал многих свободных простых девок. Обычно в таких случаях неизбежны бастарды, но от ярла не смогла понести ни одна. А пытались многие, ведь если родится младенец, то ярл обязан позаботиться и о ребенке, и о матери. Конечно, в замок их никто бы не взял, но, так или иначе, мать пусть и незаконнорожденного, но всё-таки ребенка ярла может забыть о бедности.
К тому же поговаривают, что и сам Тор не был ребенком прошлого ярла Одельгара. И даже не был бастардом. Якобы старый ярл просто привез его откуда-то и представил всем как своего сына. Но они были столь непохожи, что даже слепец усомнился. Какой именно слепец усомнился, я не имела понятия, это были слова Хельги.
Честно говоря, лично мне было все равно – главное, чтобы Тор оказался хорошим человеком.
Одельгар – так назывался замок Тора,– по словам все той же Хельги, заметно уступал размерами Асгриму. И да, фамилии тут образуются иначе, чем в моем прошлом мире. Например, меня здесь зовут Хильдегарда Асгрим. Асгрим – это название замка. Означает это слово – «божественный шлем», или «шлем Божий». И у остальных знатных людей так же: название их замка служит фамилией.
– Госпожа? – дверь открылась и внутрь просунулась голова Хельги. – Не спите?
– Нет, конечно, – отозвалась я, повернувшись к ней. – Тебя жду.
Встав, я подошла к двери и приоткрыла ее чуть больше.
– Ох, спасибо, – поблагодарила Хельга и втащила явно тяжелое ведро с водой. – Я и таз прихватила, вдруг вы протереться захотите. И полотенце, и душистой мази.
– Мази?
Хельга, отдуваясь, прошла внутрь комнаты и поставила ведро. Другой рукой она удерживала небольшой глиняный горшок, на плече серела тряпка, а под мышкой она держала неглубокий деревянный таз.
Я поспешила ей помочь, так как мне не хотелось, чтобы часть ноши служанки оказалась на полу и развалилась на части.
– Да, мазь, – пробормотала она, позволяя забрать тазик. А потом сунула мне под нос горшочек. – Вы и об этом забыли. Ох, разгневали богов.
– Не причитай, – отмахнулась я, открывая крышку и принюхиваясь.
– Полезно для кожи, госпожа, – Хельга поставила таз на табуретку и налила в него теплой воды. – Все мелкие раны подлечивает, кожу делает белой, нежной, приятной на ощупь. А как пахнет…
Я подняла на нее чуть насмешливый взгляд. Тоже мне, гений рекламы.
– Да уж поняла я, – фыркнула, растянув губы в улыбке. – Можешь идти. Разбуди меня завтра пораньше, хочу оглядеться без спешки и лишних глаз.
– Не помочь вам? – Хельга застыла и вопросительно глянула на меня.
– Нет уж, иди. Сама, наверное, спать хочешь. Отдыхай, – сказала я, кивнув в сторону двери.
Хельга посомневалась немного, но потом всё-таки попрощалась и ушла.
Я вздохнула свободнее.
Скинув одежду, поежилась от холода и снова понюхала нечто в горшочке, похожее на жидкое мыло. А ведь и правда замечательно пахнет. Летом и влажным лесом. Очень приятно.
*Ярл – обращение к высокородному мужчине
*Ярлина – обращение к незамужней высокородной девушке
*Ярлия – обращения к благородной замужней женщине
Глава 2
Утром я проснулась еще до прихода Хельги. Как бы я ни храбрилась, некая нервозность от происходящего всё-таки была. Хотя спала я отлично, все еще до конца не поверив, что могу засыпать просто так, сама по себе. Объяснялось мое удивление очень просто. В последнее время, перед самой смертью, я не могла спать из-за постоянных болей, с которыми перестали справляться лекарства. Мне помогало лишь сильное снотворное, или же я старалась заснуть в те краткие моменты, когда боль покидала тело.
Наверное, понять меня могут те, кто длительное время испытывал боль. Когда ее вдруг не ощущаешь, то поверить в это до конца не можешь и все ждешь, что она вот-вот вернется.
Именно поэтому после пробуждения я поначалу, затаив дыхание, ждала, когда накатит привычная волна. Но минуты шли, и я вспомнила. Сначала все произошедшее показалось или бредом уставшего мозга, который придумал для себя идеальную иллюзию, или же просто привидевшимся под действием сильных лекарств сном.
Чтобы окончательно отмести все сомнения, я встала и подошла к окну. Вернее, туда, где, по моим воспоминаниям, должно было находиться окно. На ощупь (внутренне возликовав при этом) отыскала тяжелую плотную штору и с силой отдернула ее, тут же довольно зажмурившись. Не показалось, не приснилось.