- Все это сплошные несуразицы! - вскричал я. Стражница бросила взгляд на царицу, не пора ли меня обкорнать, но, увидев, что та покачала головой, ограничилась тем, что непристойно ущипнула меня за самую головку. Ногтями. Я указал на расхождение между этим убогим отчетом о вызвезживании Персея и великолепным рассказом, вычитанным мною из документа, на основе которого я организовал свою собственную историю жизни.
- Моя неэмансипированная маленькая серенькая мышка-норушка-сестрюшка об этом рассказывала, - отвечала Антея. (Я никак не мог назвать ее Сфенебеей.) - Это ложь. Сплошной вымысел. Там, например, говорится, что Пегас - это созвездие под опекой Медузы, на какой же тогда кляче ты сюда прилетел? - Увидев, что я захвачен врасплох этим соображением, она продолжала высмеивать отражающий превосходство мужчин характер основного корпуса наших классических мифов и легенд, с которыми продемонстрировала попутно на диво хорошую ознакомленность - без сомнения, свидетельство влияния Филонои, - и который, как она утверждала, является приукрашенной записью правового ниспровержения свиньями-мужланами-патриархами былых эпох исходного и естественного мирового матриархата. "Мифология, - заявила она, - это пропаганда победителей", присовокупив, что главным мифом, поддерживаемым всеми частными мифетками, был миф о мужественности героев - не обязательно в плане грубой физической силы, где несомненное превосходство мужчины над женщиной бледнеет по сравнению с превосходством над мужчиной бессловесного быка, но в таких добродетелях, как смелость, хитрость и сексуальная удаль, и особенно - в аспекте божественного промысла при раздаче величия и бессмертия. "Вы - сплошная ложь! - яростно закончила она. - Мы собираемся вас переписать!"
Хотя я и дрожал за свой орган, но все же не сумел удержаться от замечания, что она уже немало сделала в смысле переписывания - как истории Персея, так и нашей собственной. Я не сомневался, что здесь побывал мой кумир, свидетельством тому служил окаменевший Прет, и хотя именно это конкретное событие и не было упомянуто в "Персеиде", вспомнил слова ее благородного рассказчика: "Закончить смертью обоих протагонистов древнюю братоусобицу между Акрисием и Претом" и т. д., более того, физика процесса озвезживания в описании Антеи была подобна тому, что проступило между взглядами влюбленных в кульминации этой истории. Но, как должен признать всякий, кто не слепо враждебен самой концепции геройства, моя версия обладает отзвуком подлинного мифопоэтизма, ее же - отдает трескотней самого что ни на есть оскорбительного иконоборчества. Разнобой с Пегасом объяснить я не мог; за подчиненную роль женщин как в легендарно-мифической, так и в реальной истории не чувствовал себя особенно в ответе; о своем собственном вкладе, как намеренном, так и ненамеренном, в их совокупную эксплуатацию и заметную деградацию от всего сердца сожалел (может быть, она помнит аристотелевскую диаграмму?); в отношении запутанных проблем природы/воспитания в вопросах секса и темперамента, отличия/оценки или привычных ролей/личных наклонностей и всего прочего испытывал некое любопытство, но твердого мнения не имел. Но в чем, в чем, а в своем призвании легендарного героя и полубога, равно и в том, что Мегапент совершенно к этому призванию непригоден, я не испытывал ни малейшего сомнения, кто бы чего об этом ни думал, и я буду следовать этой стезей, как и мой небосводный кузен, пока не умру или не стану бессмертным.
- Людская память все приукрашивает, Антея. Прет кончил тем, что уверовал, будто он и зачал на Данае Персея. Мой давнишний наставник Полиид заявляет теперь, что на Эвримеде, когда ее осеменяли мною, был он, а не Посейдон. Я никогда не занимался с тобою любовью, и ты знаешь об этом.
Стражница самоуверенно подняла свой меч.
- Характерная для свиней риторика, - прорычала Антея. - В Тиринфе мужчина не "зачинает ребенка на женщине" - она зачинает его на нем. Позиция Один в нашем полисе - когда внизу мужчина. Ты признаешь, что совершил преступление изнасилования?
- Не по отношению к тебе. Это был младший капрал амазонской легкой кавалерии, двадцать лет назад, и я сразу же возненавидел себя за это. Она была ну вылитой копией вот этой твоей спутницы, сходство просто поразительное.
- Убрать его отсюда, - приказала царица. - Твоя дорога, Беллерофон, не на небеса. Твоя дорога - в Тартар с твоим грязным хуем, воткнутым в твою лживую глотку.
- Ижвини, па, - сказал Мегапент, когда меня уводили прочь. - Пошему бы тебе не покаятьшя и не оштатьшя навшегда мамашиным шекшуальным рабом? Тетушка Филоноя не будет вожражать, ешли это шпашет твою жижнь. Мы штараемшя поднять ее шожнательношть.
Антея велела ему быть пай-мальчиком и прекратить болтовню, пусть он лучше сходит для нее за бокалом Федры. Меня отвели вниз дожидаться своей участи в донжоне - под гнетом и краха своих устремлений, и перспективы пыток, увечий и смерти. Осмотрев свою камеру, я не обнаружил возможности ни сбежать, ни лишить себя жизни. Отвратительнейший день провел я под неотрывным взглядом своего стража, все той же спутницы Антеи, которая невозмутимо взирала, как я вздыхаю, мерю шагами пустую комнату, пытаюсь вздремнуть, поесть и попить, отливаю и отваливаю. Ее сходство с моим младшим капралом было и в самом деле разительным: коротко стриженные темные волосы, жилистое телосложение, коричневатая кожа и карие глаза, маленькие грудки и ягодки - жаль, что мне предстояло умереть, а то бы я мог не отвлекаясь расследовать это сходство, вызнать, не была ли случайно ее мать амазонкой-беженкой в Коринфе и т. д. Я и в самом деле спросил, не Меланиппой ли ее часом зовут, она не ответила и не отвернулась, а лишь неотрывно разглядывала меня, пока по лестнице разносились шаги спускающегося ко мне, как я полагал, палача.
Но Антея только велела девушке отпереть мою камеру и вошла в нее безо всяких видимых орудий пыток или кастрации.
- Привет, - сказала она, остановившись с внутренней стороны закрытой двери. Тон ее был довольно мягким.
- Здравствуй, - осторожно ответил я и поднялся с пола. - Присаживайся.
Она быстро улыбнулась и подошла к крошечному зарешеченному окошку, у которого стоял я, но, поскольку пол был грязен и в камере не имелось ни скамьи, ни тюфяка, отклонила мое приглашение. От нее пахло вином. Я не отрывал взгляда от ее лица, пытаясь оценить ситуацию. Она большей частью смотрела вниз, словно на мое обвисшее орудие.
- Ты должен сразу все понять, - объявила она. - Сейчас я ни о чем не в состоянии разговаривать.
- Ничего не понимаю. Где Филоноя?
- Я не хотела сюда спускаться, - кратко бросила она. - Не хотела вообще вновь тебя видеть, Беллерофон.
- Аналогично. А в чем же дело?
- От тебя мне никакой помощи, - пожаловалась она, мотая головой из стороны в сторону. - Ты не говоришь ничего стоящего.
- Мегапент - не мой сын, - сказал я. - И не бывает наполовину полубогов. Единственным моим проступком был отказ заняться с тобой любовью, когда ты этого от меня хотела, а это не карается законом нигде, кроме Фемискиры. К тому же, чтобы выполнить свою работу, я пытался добраться до Афины, а тут встряла ты. Более того, Афина не любит, когда у нее в храмах занимаются любовью, - посмотри на Медузу. Ты могла бы быть сейчас Горгоной, если бы я дал тебе себя соблазнить.
- Если судить по тому, как ты от меня отшатнулся, - пожаловалась она, - можно было подумать, что я уже Горгона.
Я обдумал этот тезис.
- Это не так, Антея. В храме, в ту первую ночь, ты и в самом деле взволновала меня, и наверняка это заметила. Но я ведь был исполненным амбиций юнцом, я спал и видел себя легендарным героем и одновременно стремился себя очистить, да к тому же пекся о законах гостеприимства. Это было неудачное место и неудачное время. Мне жаль, что так получилось.