Читатель, конечно, понял, что эта книга посвящена лимфоидной системе. И я счастлив, если кто-то из вас полюбит её, как я. Вот вам ещё информация для размышления.
Каково происхождение однояйцевых близнецов? Генетика молчит. А кто сказал, что близнецы должны быть однояйцевые?
Я думаю, секрет этих близнецов в том, что они совсем не однояйцевые, а однолимфоцитарные. То есть два сперматозоида оплодотворяют один женский лимфоцит вместо яйцеклетки. И появляются близнецы… Только не спрашивайте, откуда я это знаю…
Таким образом, занятия иммунологией привели меня к идее верховенства Мировой Души в природе. И все жизненные проявления я склонен рассматривать как результат её деятельности. Иммунная же система человека и животных и тимус как центр её – есть та самая искра Божья, душа, что движет судьбой и поступками индивидуума.
Но мы не случайно большое место в повествовании отвели окружающей среде как фактору эволюции. Развитие Мировой Идеи осуществляется по законам диалектики. Поэтому мы усматриваем силу, которая толкает Мировую Душу на осуществление эволюционных процессов. Сила эта - неблагоприятные факторы внешней среды. И среди них имеющая первостепенное значение для эволюции в истории Земли – радиация. Это и есть Дьявол. Он тот первый толчок, что заставляет включиться Мировую Душу, осуществляющую Добро и вынужденную творчески избегать Зла.
С.Л. Франк в «Смысле жизни» («Вопросы философии», 1990, № 6) писал: «Добро есть Бог». Там же найдём и такое важное место: «Со всех сторон – в новейшей критике механической физики Галилея и Ньютона, в новейших физико-механических открытиях…, в критике дарвинистических учений об эволюции, в усмотрении виталистических антимеханических начал органической жизни – всюду возрождаются и вновь открываются человеческому взору признаки, свидетельствующие, что мир есть не мёртвый хаос косных материальных частиц, а нечто гораздо более сложное и живое».
Тех, кто ещё не спёкся в горниле моих диссидентских мыслей, я отправляю к статье В. Тростникова («Новый мир», 1989, № 12), доцента математики, действительного члена Американского научного общества. А здесь воспользуемся фрагментом, который интересует нас более всего:
«Биологии открылась ложность эволюционизма. Главной опорой эволюционистов служила, конечно, теория естественного отбора, то есть дарвинизм. Но на фоне сегодняшних данных биологической науки он выглядит просто-таки неприлично.
Собственно, уже в момент своего появления в 1859 году дарвиновская теория была подвергнута суровой критике самыми выдающимися специалистами того времени – Агассисом, Вирховом, Дришем и др. Но учёные меньшего калибра ею соблазнились, ибо она претендовала на простое объяснение сложнейшего феномена появления жизни на земле. Широкая же читательская публика была от неё в полном восторге. Так наметилась закономерность, которая неуклонно выполнялась и дальше: чем меньше человек разбирается в биологии, тем твёрже он верит в дарвинизм. Самыми же убеждёнными его сторонниками являются те, кто вообще в ней не разбирается. Этим людям достаточно взглянуть на рисунок пород голубей или на изображение костей динозавра и им уже всё ясно: человек произошёл от обезьяны. Не правда ли, подозрительна та теория, которая боится знаний, относящихся к предмету, ею обобщаемому? Но если в прошлом веке знание материала позволяло обнаружить в теории естественного отбора отдельные несообразности, то сегодня её абсурдность достигла уровня, не допустимого не только для науки, но и для бытовых разговоров.
Всякая теория опирается на две вещи: на логику и факты. Логическая схема дарвинизма проста. В живой природе имеется изменчивость - признаки детей несколько отличаются от признаков родителей, и особи, которые вследствие этого оказываются наиболее конкурентоспособными, побеждают в жизненной борьбе своих собратьев и передают полезные признаки потомству. Так приспособленность постепенно накапливается и за миллионы лет достигает высочайшей степени. По словам самого Дарвина, эту мысль подсказало ему наблюдение за деятельностью селекционеров, выводящих породы домашнего скота. Ясность суждения подкупает, а аналогия делает его правдоподобным. Но если вдуматься глубже, оказывается, что рассуждение безграмотно, а аналогия незаконна.
Прежде всего тут совершенно игнорируется тот факт, что всякое животное имеет не только индивидуальные, но и видовые признаки, а они состоят не в параметрах, а в совокупности жёстко взаимосвязанных между собой конструктивных принципов, образующих идею вида. У разных видов эти идеи отличаются не в меньшей степени, чем идея чёрно-белого телевизора отличается от идеи телевизора цветного. Если по чёрно-белому телевизору стукнуть кулаком, он может начать работать лучше, но сколько по нему ни бей, улучшение не достигнет такой степени, чтобы он превратился в цветной. Так же и с отбором случайных мутаций. Признаки, на которые воздействует отбор, есть отдельные параметры, не более того. Собаковод топит щенков с короткими ушами и оставляет длинноухих, и в конце концов получает спаниеля. Но спаниель при всём внешнем своеобразии остаётся типичной собакой – с собачьими повадками, собачьим обменом веществ, с собачьими болезнями. И можно ли поверить, что если достаточно долго топить одних щенков и сохранять жизнь другим, то когда-нибудь мы получим кошку? А то и ящерицу? А ведь эти допущения есть то самое, на чём зиждется дарвинизм. Безграмотность состоит в том, что животное мыслится как сумма параметров, тогда как на самом деле оно представляет собой систему, состоящую из многих уровней. И если на низших уровнях действительно имеется изменчивость, которая может привести к образованию разных пород одного и того же вида, то на более высоких уровнях изменчивость просто недопустима, ибо она сразу же привела бы к разлаживанию тончайше подогнанных друг к другу функциональных и структурных механизмов.