- Мама! Я ничего не вижу! Мои глаза! Лариса!!!
Агата уже жала кнопку экстренного вызова из сонной капсулы. Все, кроме несущей вахту у навигатора Камаловой, столпились вокруг обезумевшего Смита, держа за руки и не давая себя покалечить. Заварушка в невесомости могла смотреться комично, если бы не искренний страх, неизвестность и охватившее всех чувство опасности.
Доктор Потапова сориентировалась быстро. Уже через пять минут безучастный от седативных препаратов Йен Смит лежал в медицинском отсеке, а Лариса сосредоточенно колдовала с диагностической аппаратурой.
Закончив, она оттолкнулась от «аптечки» и словно запущенный умелым бильярдистом шар полетела прямо к Локису. Тот был напуган больше других и не пытался это скрыть.
Фурия врезалась в парня и протащила до ближайшей стены. Раскрасневшаяся Потапова прожигала несчастного парня колючими серыми глазами. Верхняя губа от волнения поднялась, обнажая десну, от чего лицо больше походило на оскал хищника. Придавила к обшивке, схватив двумя руками за воротник комбинезона:
- Что ты ему вколол?
- Я... Я...
- Отвечай! Ты сделал ему реген-909?
- Ну, да, конечно... Он сам попросил. Не хотел тебя будить. - зачем-то добавил Мартинез, оправдываясь. Светлокожий от природы, сейчас он был белее мела. Черные испанские брови и выразительные глаза казались нарисованными углем на бумажном листе.
- А ты не забыл, детка, что мы летим в чертовом космосе, в невесомости? И это значит, что регены запрещено вводить без адсорбентов. Напомнить почему?
Собеседник непонимающе моргал, не пытаясь издавать звуки. Потапова продолжила, отбивая такт, с каждым словом больно прикладывая его к ребристой металлической обшивке:
- Вероятность развития токсической невропатии зрительного нерва - 98%. Ты. Только что. Ослепил. Его. Понимаешь? Навсегда.
Осознание скользким холодным червем заползало в сердца астронавтов, по-хозяйски устраивалось и превращалось в тошнотворное желе страха.
... бедный Йен больше не будет рисовать... среди шести человек один (бесполезный) инвалид, обуза... и это только начало экспедиции... помощи ждать неоткуда... боже, как можно было так облажаться?..
***
Генерал Соловьев стоял напротив растерявшего лоск и уверенность миллиардера-мецената и отчитывал его, словно нашалившего ребенка.
- От имени Организации по Сохранению Человечества, отстраняю вас, Сальваторе Мартинез, от всех дел, связанных с миссией «Переезд». С сегодняшнего дня вам запрещено приближаться к базе проекта ближе чем на пять километров. Я буду ходатайствовать об обвинении в преступной халатности, поставившей под угрозу миссию. Ваш сын Маркос Мартинез объявляется персоной нон грата за измену человечеству.
***
Виновник трагедии выглядел жалким и несчастным - ничуть не лучше потерявшего зрение темнокожего художника. Он торопливо говорил, изливая душу. Тайна, так долго хранимая, давила на психику, разъедала изнутри.
- Это был сон... ясный, словно свежее воспоминание. Можете считать меня сумасшедшим, но даже менее четкие, вещие сны сбывались. Оба раза все произошло в точности, как было показано.
Я видел холодную сухую поверхность Марса. Ветер гонял едкую пыль цвета карри и паприки. Чернильно-молочное небо зарождающейся атмосферы. Видел наш корабль - целый и невредимый.
Открылся шлюз. Вышли астронавты в планетарных скафандрах. На лицах - восторг и удивление. Они показывают руками вдаль, переглядываются и восхищенно кивают. Это были вы, ребята, и я до сих пор слышу странный разговор. Йен с ликованием обводит рукой унылый пейзаж и восклицает: «Боже, какая красота! Совершенно не ожидал такое увидеть! Хочу нарисовать эту прелесть прямо сейчас!»
Бронзовым колокольчиком смеется Агата Савар.
- Ты - биолог, забыл? И по совместительству геофизик. По-моему, этого достаточно!
- Нет! Сегодня я хочу быть художником! Ребята, мы ведь заслужили один выходной за полгода?
- Слушайте, а вдруг здесь водятся... какие-нибудь динозавры? Все же не будем отходить далеко от корабля - взывает к здравому смыслу осторожная Лариса.
Локис нажимает на кнопку шлема, и защитный экран уползает, обнажая голову. Все замирают от страха, глядя, как он с удовольствием втягивает в легкие инопланетный воздух... Порядок - можно дышать! С блаженной улыбкой бредет к краю расщелины. На секунду задержавшись, приседает и шевелит рукой, словно разгоняя перед собой невидимую пыль. И, не прекращая улыбаться, делает шаг в пустоту.