Выбрать главу

- Мама! Я ничего не вижу! Мои глаза! Лариса!!!

Агата уже жала кнопку экстренного вызова из сонной капсулы. Все, кроме несущей вахту у навигатора Камаловой, столпились вокруг обезумевшего Смита, держа за руки и не давая себя покалечить. Заварушка в невесомости могла смотреться комично, если бы не искренний страх, неизвестность и охватившее всех чувство опасности.

Доктор Потапова сориентировалась быстро. Уже через пять минут безучастный от седативных препаратов Йен Смит лежал в медицинском отсеке, а Лариса сосредоточенно колдовала с диагностической аппаратурой.

Закончив, она оттолкнулась от «аптечки» и словно запущенный умелым бильярдистом шар полетела прямо к Локису. Тот был напуган больше других и не пытался это скрыть.

Фурия врезалась в парня и протащила до ближайшей стены. Раскрасневшаяся Потапова прожигала несчастного парня колючими серыми глазами. Верхняя губа от волнения поднялась, обнажая десну, от чего лицо больше походило на оскал хищника. Придавила к обшивке, схватив двумя руками за воротник комбинезона:

- Что ты ему вколол?

- Я... Я...

- Отвечай! Ты сделал ему реген-909?

- Ну, да, конечно... Он сам попросил. Не хотел тебя будить. - зачем-то добавил Мартинез, оправдываясь. Светлокожий от природы, сейчас он был белее мела. Черные испанские брови и выразительные глаза казались нарисованными углем на бумажном листе.

- А ты не забыл, детка, что мы летим в чертовом космосе, в невесомости? И это значит, что регены запрещено вводить без адсорбентов. Напомнить почему?

Собеседник непонимающе моргал, не пытаясь издавать звуки. Потапова продолжила, отбивая такт, с каждым словом больно прикладывая его к ребристой металлической обшивке:

- Вероятность развития токсической невропатии зрительного нерва - 98%. Ты. Только что. Ослепил. Его. Понимаешь? Навсегда.

Осознание скользким холодным червем заползало в сердца астронавтов, по-хозяйски устраивалось и превращалось в тошнотворное желе страха.

... бедный Йен больше не будет рисовать... среди шести человек один (бесполезный) инвалид, обуза... и это только начало экспедиции... помощи ждать неоткуда... боже, как можно было так облажаться?..

***

Генерал Соловьев стоял напротив растерявшего лоск и уверенность миллиардера-мецената и отчитывал его, словно нашалившего ребенка.

- От имени Организации по Сохранению Человечества, отстраняю вас, Сальваторе Мартинез, от всех дел, связанных с миссией «Переезд». С сегодняшнего дня вам запрещено приближаться к базе проекта ближе чем на пять километров. Я буду ходатайствовать об обвинении в преступной халатности, поставившей под угрозу миссию. Ваш сын Маркос Мартинез объявляется персоной нон грата за измену человечеству.

***

Виновник трагедии выглядел жалким и несчастным - ничуть не лучше потерявшего зрение темнокожего художника. Он торопливо говорил, изливая душу. Тайна, так долго хранимая, давила на психику, разъедала изнутри.

- Это был сон... ясный, словно свежее воспоминание. Можете считать меня сумасшедшим, но даже менее четкие, вещие сны сбывались. Оба раза все произошло в точности, как было показано.

Я видел холодную сухую поверхность Марса. Ветер гонял едкую пыль цвета карри и паприки. Чернильно-молочное небо зарождающейся атмосферы. Видел наш корабль - целый и невредимый.

Открылся шлюз. Вышли астронавты в планетарных скафандрах. На лицах - восторг и удивление. Они показывают руками вдаль, переглядываются и восхищенно кивают. Это были вы, ребята, и я до сих пор слышу странный разговор.  Йен с ликованием обводит рукой унылый пейзаж и восклицает: «Боже, какая красота! Совершенно не ожидал такое увидеть! Хочу нарисовать эту прелесть прямо сейчас!»

Бронзовым колокольчиком смеется Агата Савар.

- Ты - биолог, забыл? И по совместительству геофизик. По-моему, этого достаточно!

- Нет! Сегодня я хочу быть художником! Ребята, мы ведь заслужили один выходной за полгода?

- Слушайте, а вдруг здесь водятся... какие-нибудь динозавры? Все же не будем отходить далеко от корабля - взывает к здравому смыслу осторожная Лариса.

Локис нажимает на кнопку шлема, и защитный экран уползает, обнажая голову. Все замирают от страха, глядя, как он с удовольствием втягивает в легкие инопланетный воздух... Порядок - можно дышать! С блаженной улыбкой бредет к краю расщелины. На секунду задержавшись, приседает и шевелит рукой, словно разгоняя перед собой невидимую пыль. И, не прекращая улыбаться, делает шаг в пустоту.