Такие вот дела.
Цыгане
Цыгане — древний народ — арии, изгнанные с Индии, их Родины. Изгнанные за веру, темную с точки зрения верующих в Вишну. Путь их лежал через Византию, где они покрестились, кресты на шеи понавесили. Стали христианами, но особенными христианами, — цыганскими. Все библейские заповеди они приняли, но эти заповеди действовали только внутри цыганского племени. По отношении к другим народам они могли не соблюдать никаких табу. Чужих можно было и обманывать, и обворовывать. Вечные бродяги, гуляющие где хотят, не признающие границ государств, законов этих государств. Знатоки лошадей, золота и человеческих душ.
История первая
Впервые я с ними столкнулся где-то в тысяча девятьсот сорок восьмом году, когда мне не было еще и четырех лет отроду. Но, хотите верьте, хотите нет, помню этот эпизод жизни четко, как-будто вчера это было.
В квартиру постучали. Мама открыла. На пороге стояла цыганка с младенцем на руках. Попросила мою матушку воды напиться и перепеленать младенчика. Мама впустила и провела на кухню.
Цыганка напилась, перепеленала цыганенка и предложила погадать.
Нехотя, с ухмылкой, мама согласилась. Позолотила мелочью ручку цыганке. Та взяла мамину руку, развернула ладонью кверху, поглядела на линии жизни, нарисованные на ладошке, и сказала:
— Судьба у тебя нелегкая: родственники твои пострадали, многие погибли, другие живы, но счастья не обрели. С мужем ты прошла огонь войны, много чего хлебнула. Позолоти еще ручку, да не скупись, дальше расскажу.
Мама достала из фартучного кармана несколько бумажных купюр и сунула цыганке. Та продолжила, не выпуская маминой ладошки:
— Мужчина твой тебя обожает, а ты его нет. Он умный очень, но не в твоем вкусе. Ты крупных любишь, а он мелковат для тебя, хотя сама-то ты не больно крупна. Позолоти еще ручку, дальше расскажу.
Мать почему-то сильно раскраснелась и сунула еще денежек. Не выпуская маминой руки и глядя жгуче-черными глазами в мамины серые, цыганка произнесла:
— Муж у тебя второй, от первого ты сбежала. Хочешь, на первого погадаю? — мама отрицательно помотала головой. — Как хочешь. Так, детей тебе Господь положил в семь душ. В живых останется двое.
Мама слушает и то бледнеет, то краснеет пятнами. Такой я ее никогда не видал. А я, как завороженный, слушаю все это, хотя не все понимаю. Для меня это сказка какая-то. А цыганка и говорит:
— Есть у тебя, красивая моя, сто рублей одной бумажкой? Есть, есть и не говори, что нет.
Мама нащупала сторублевку в кармане и подала. Ворожея посмотрела ее на свет, сложила вдвое, вчетверо, ввосьмеро, попросила спички и подожгла. И бросила на блюдце, что стояло на столе, рядом с младенцем, туго спеленатым. Тот скосил черные глаза на пламя и неожиданно засмеялся. Сто рублей сгорели дотла, пепел лишь остался.
— Дай еще сто рублей, — потребовала цыганка, — дальше жизнь твою распишу. Давай деньги, деньги — это тьфу в сравнении с судьбой.
Мама встряхнула головой, будто просыпаясь ото сна, лицом порозовела и говорит:
— Хватит, милая! Мне достаточно. Что будет потом — все равно не миновать, лучше и не знать об этом. А вот зачем ты мои деньги сожгла?! Я соседей сейчас позову и сдам тебя в милицию.
Цыганка не больно-то и испугалась, улыбнулась и сказала:
— Вот ты какая! Хотя я заранее знала, что ты смелая, с характером. Что, жалко денег?
Мама и говорит:
— А ты как думала, — жалко конечно. Я же их не печатаю.
Цыганка вынула из рукава бумажный квадратик, развернула, и оказалось, что это сторублевая банкнота с ликом Ленина, дедушки Ленина, который так любил маленьких детей, что угощал их в Новогодний праздник кусочками вареной колбасы.
— На свои вонючие деньги! — сказала цыганка каким-то глухим, потусторонним голосом. — Прощай и помни, Катерина, что я тебе говорила. — И ушла.
Я тогда очень удивился, как она узнала имя моей мамы. Потом мама долго сидела в задумчивости, не обращая внимания ни на меня, ни на щегла Петю, что вылетел из клетки и, сев на мамино плечо, что-то щебетал.
Через года полтора родилась моя сестренка Таня, хорошенькая такая, пухленькая и с золотистым пушком на темечке. Нас стало двое. Жизнь повеселела. Но я все же ждал, когда же появятся еще пять братишек и сестренок. Почему-то я поверил предсказанию цыганки. Ждал, ждал, но так и не дождался.
Лишь в последние годы долгой маминой жизни, когда я сам уже был в преклонных летах, рассказала она мне, что была замужем за чекистом Виктором Карбышевым, племянником известного генерала Карбышева. Очень его любила, родила двух мальчиков, близнецов: Арсена и Витю. Такие были ребятишки крепенькие и розовощекие, как румяные яблочки. Виктор не мог на них надышаться. И вдруг они умерли в шестимесячном возрасте от непонятной болезни.