А Пушкин был не дурак, достал из одного места свой шоколадный прибор и пописал на пятак. Пятак зашипел от злости и остыл. А Пушкин взял пятак, сунул в карман и пошел себе дальше. А насмешник в кустах от удивления разинул рот и окривел от потери пятака. Пятак тогда ценился высоко. Вот такой был Пушкин!»
Мы смеялись, потому что неудобно было не смеяться, хотя слушали это не в первый раз. Анекдот этот настолько старый, что борода за ним на километр волочится. Но зачем обижать Григория, ведь он так старался нас рассмешить. Такие дела.
Нет, надо отсюда съезжать, пожить своим распорядком. Хорошие ребята, но ничего нового не предвидится. За относительно короткое время я уже имел некоторое понятие о жизни этой семьи. Все-таки профессиональный навык чего-то стоит. Как-то незаметно все раскрылись в душевных разговорах. Надо уметь слушать людей, дать им выплеснуть груз жизненных невзгод. Я не священник, но с пониманием и сочувствием выслушиваю собеседника, не осуждая и не поучая, не навязывая свое понимание добра и зла. Люди это ценят и изливают душу как на исповеди.
Вот и Гриша, хоть и хитрован, а много чего про себя порассказал не очень лицеприятного. И я не стану злоупотреблять его доверием, никому не скажу, что для него считалось затаенным.
Расскажу, что Гриша убежал на фронт подростком из оккупированной румынами Бессарабии, воевал в пехоте, крепко проштрафился, застрелив под Гданьском польского фермера, плеснувшего в лицо горячего кофе на просьбу напиться воды. Потом штрафной батальон, ранение, госпиталь. А тут и конец войне. В госпитале влюбился в санитарку Марию. Потом они поженились, поехали в Белоруссию, на родину жены. Но не прижились. Все родственники Марии погибли, опереться было не на кого, к тому же вокруг такая нищета и разруха, что за голову схватишься. Подумали и решили перебраться в Молдавию, к его родителям.
Хорошая она, Мария, но спорить горазда. «Я ей говорю: белое. А она в ответ: „Нет, черное!“ И не сопрешь ее, хоть убей. Белорусы они все такие упертые». Непростая судьба, как и у многих из нас.
Мария как-то призналась моей жене, что скучает по Родине, видит во сне мать, отца, братьев и сестер, хатку и речушку с плакучими ивами. А вот в позапрошлом году ездила по путевке в белорусский санаторий. Надышаться родным воздухом не могла, так бы и осталась там насовсем, да не судьба. Дома семья, работа, хозяйство. Ведь пропадут без нее, конечно вернулась. Ну хотя бы помечтала, и то хорошо.
А Михаил, старший из братьев, почти мне ровесник, поведал, что потерял руку в Кишиневе, когда работал инкассатором банка.
Было нападение, перестрелка началась. Одного налетчика Миша уложил наповал, напарник другого бандита крепко ранил, хотя сам истекал кровью, а третий отстреливался и ушел, подстрелив Мишу. Попал в кисть левой руки, раздробил два пальца и перебил сухожилия.
Руку можно было спасти, но в больнице проволынились, упустили время. Начался сепсис — кисть оттяпали. Всем спасибо. Зато деньги спасли инкассаторы-удальцы. Это главное. Всех премировали, медалями наградили, а потом уволили. Кому нужны инвалиды?
Жена подала на развод. Оказывается, она без любви замуж выходила. Ну что ж, без любви в мужское сердце вошла, без любви и вышла. Никому не больно, а только обидно.
Вот вернулся к родителям, устроился на почту. Доставляет прессу, письма и телеграммы, а также пенсии в близлежащие села и хутора. Не пешком топает, а верхом на коне в яблоках по кличке Бес. А от лихих людей в кармане Вальтер, друг и защитник. Ну это все хорошо, да ничего хорошего. Всю жизнь на Бесе не проскачешь.
Подал он недавно заявление на подготовительные курсы в Черновицкий Университет, есть желание выучиться на адвоката. А почему в Черновцах решил поступать, а не в Кишиневе, это секрет. Так надо. Я ему конечно пожелал успехов и удачного поступления в университет. Хороший он парень, волевой и целеустремленный. Такие дела.
И уж о Володе, среднем брате, надо немного рассказать. Парень атлетического сложения, мышцы как скрученные канаты. По утрам обязательно интенсивная зарядка, жонглирование пудовой гирей и пробежка по холмам. Развит был не только физически, при разговоре просачивалось присутствие развитого интеллекта.
Как-то проснулся я посреди ночи, в окошко яркий месяц заглядывает, на улицу выманивает. Собака где-то тоскливо воет. Встал я, на улицу вышел, а на лавочке Володя сидит, понурив голову. Разговорились. Потом прогулялись до близлежащего лысого холма, сели на самой верхушке и продолжили разговор. Обстановка располагала к откровениям. Володя и раскрылся. Рассказал, что раньше жил и работал в Кишиневе, занимался спортом, а точнее боксом. Делал успехи. К восемнадцати годам получил звание «Кандидат в мастера спорта по боксу».