Над Колей проблема висела. Четвертый класс он окончил с двойкой по математике. Музыка музыкой, а двойка есть двойка. В конце лета предстояло пересдавать эту проклятую математику. Иначе обещали оставить на второй год в четвертом классе. Беда и позор на всю вселенную.
Не сразу, но все же решил я помочь мальчику. Поднатаскать его хотя бы немного. Интересное дело, но у меня был в этом кой-какой опыт. С самого первого класса ко мне прикрепляли отстающих по математике, а то и по русскому языку. Мне это даже нравилось, особенно если подшефными были девочки. Почти все они симпатяшки, лентяйки, но вовсе не дурочки. Как ни странно, но у меня неплохо получалось, вытягивал подопечных из двоечного болота.
Протестировал я Колю слегка и уяснил, что мальчик действительно слаб в математике. Даже таблицу умножения толком не помнит. Я его пристыдил: «Знаешь, Коля, стыдно не знать такую чепуху. В Америке живет обезьяна, горилла, зовут Кэт. Так она знает назубок таблицу умножения. Мало того, дроби знает». Коля засмеялся и говорит: «Ну это вы сочиняете, такого быть не может». А я отвечаю: «Нет, не сочиняю. Эту Кэт по телевизору показывали. И она лихо складывала, умножала и делила числа».
Не знаю, поверил ли Коля в сказку про Кэт, но взял да и выучил в момент эту таблицу умножения. Поезд тронулся. И рассказал я ему, что многие великие в детстве не любили считать, считались тупыми, а потом вдруг как бы проснулись ото сна, влюбились в мир чисел и стали математиками, да еще такими, каких мир доселе не видал. И Пушкина, так любимого в Молдавии, Александра Сергеевича все считали неспособным к математике. И он так считал. А взрослым уже вдруг обиделся и решил сам себя проверить. Стал заниматься самостоятельно. И неожиданно ему понравилось. Освоил и алгебру, и тригонометрию и вошел незаметно в область высшей математики. Вот такой был Пушкин!
Такими байками и россказнями полуправдивыми вживлял я в Колю уверенность в свои силы. Стали все эти умножения, деления в столбик осваивать, меры весов, длин, объемов нащупывать. И дроби незаметно в друзьях оказались. Задачки решали с ним наперегонки. Занимались весело, с прибаутками и смешными примерами. Коля явно увлекся, нравилось ему опередить меня в вычислениях, что, между прочим, все чаще и чаще случалось.
А мне спокойней стало: мальчик обрел уверенность в себе. Почти каждый день прибегал он к нам на пляж. Присаживались мы с ним в сторонке ото всех, раскладывали учебники и карандашиком в тетрадке колдовали. Часа по полтора, а то и больше, как выйдет. А потом пожимали друг другу руки, как равные, и Коля уходил в санаторий, что стоял совсем недалеко, к Володе. Там его ждал бесплатный санаторский обед. Это Володя ему припасал.
Математика математикой, не весь свет на ней сошелся, есть же и просто жизнь. Коля все-таки ребенок. И пытался я его вовлечь в детские игры Люды, Машеньки, других ребятишек. Но куда там, не хочет. Я ему говорю: «Коля, отвлекись, поиграй в мяч или бадминтон. Гляди, Людочка, такая хорошенькая, как на тебя смотрит и улыбается как». А он: «Что я маленький, чтобы в мячик играть? А Люда мне вовсе не нравится. Вот когда я вырасту, поеду в Индию и женюсь на артистке Наргис. Вы бы знали, как она танцует и поет — это высший класс. Вот она мне очень нравится». Ничего себе заявы, хотя всякое в этой жизни случается. Чего только не бывает.
Когда мы покидали Молдавию Коля привез к нашей Базе Отдыха целый мешок молодых грецких орехов на ручной тележке. Как сказал он, в благодарность за учебу и на добрую память. Я не беру, а он чуть не плачет от обиды. Пришлось принять подарок. Я спрашиваю: «Коля, где ты их взял?» А он: «В роще грецких деревьев, что на краю хохлацкого хутора. Натряс быстро мешок, никто и не заметил. Ничего, хохлы не обеднеют». Да, вот такой Коля.
Осенью получил от него письмо, где он сообщал, что математику пересдал, перешел в пятый класс и задружился с премудростями этой математики. Этим он меня обрадовал и успокоил, потому что я его не забыл и беспокоился о его судьбе. Такие дела.
Рита, Рита, Маргарита… Мне ее бизнес на синьке и скобяных изделиях был, честно говоря, до одного места. Я не судья и не с Луны свалился. В курсе с некоторых пор, что стройка — золотое дно для всевозможных хищений. Ее делишки по сравнению с другими делами — сущая безделица, детские игры. Кормится бабенка чем может, что под рукой — грех конечно, но грех небольшой, терпимый.