Поговаривали, что химерой не обязательно рождаться. Утверждали, будто где-то в далеких землях есть особые врачи. Будто они то ли гены пересаживают, то ли кровь переливают — в общем, делают что-то такое, отчего человек может стать химерой. Другие болтали, что в химеру можно превратиться, совершив нечеловеческий ритуал. Вырвать сердце и пожертвовать его на портальном алтаре в ночь, когда в зенит выходят по крайней мере три иномирные луны. Но как узнать, когда выходят чужие луны, если в портал даже не заглянуть? Да и с сердцем — мракобесие какое-то. Химеры пусть и полукровки, но вполне себе живые существа. Хотя кто знает, какие органы у тех же актаритов… Глаза ненормально-синие, кожа белая, а волос на голове нет даже у женщин. Риннайцы темнокожие, а руки у них такие длинные, что достают до лодыжек. Тарбитцы еще страннее: не говорят ни слова, а будто бы только думают. И как с ними работают переводчики? Вроде бы и люди, да не совсем.
Но какая же из Лиды химера, если она совершенно обыкновенная? Но она не просто перешагнула заслон между мирами — она пришла из мертвого портала. Так что же: операция или кровавый ритуал?
Ужин подали в длинную мраморную залу. Свет струился через газовые занавеси, блюда подносили девушки. Они глазели с любопытством на гостей, но не задерживались. А Сашка даже тарелку свою не заметил. Рассматривал послов, их переводчиков, внимательно слушал. Он понимал немного риннайский, но ловил только отдельные слова. Уж на нем-то он никогда не работал. Актарит иногда бросал то фразу, то слово, и Сашка быстро переводил, а взгляд нет-нет, да устремлялся на Лиду.
Да как же она этого добилась? Стать иномирным послом — мечта за гранью фантастики. И вряд ли те, кто делал мифические операции решались проходить в порталы надолго. А что, если начнется реакция отторжения? Такое бывало, Сашка слышал. Про чужие миры вообще болтали много.
Чушь в основном, конечно…
Лида вдруг отложила нож и глянула прямиком на Сашку. Он съежился, да так и застыл. Она быстро улыбнулась и отвернулась к тарбитцу. Наклонила к нему голову, а тот кивнул.
А может… Может, кто-то из ее родных из Тарбита? Откуда же ей знать их язык?..
Сашка себе всю голову сломал.
— Что, отпустил тебя твой актаритский хмырь?
Лида скользнула из-за колонны, будто специально его ждала. В зале 3-Н плавал отблесками красный свет, воздух был тяжелый, сухой. Колонны поднимались сталагмитами, тянулись к потолку пористыми столбами, а портал мерцал во тьме рваным краем.
— Отпустил, — удивился Сашка. — А ты… Ты что здесь делаешь?
— Это ты что делаешь, — рассмеялась Лида, чиркнув ногтем по известняку. — Тебе же завтра, наверное, рано вставать. Утренняя сессия как раз начинается с Актарии.
Сашка разглядывал ее и не знал, что сказать. Конечно, вставать ему завтра рано. Только вот когда же еще представится такой случай — побродить безнаказанно по ратуше? «Хмырь» его и правда отпустил. Но и из дворца Сашку никто выгонять не думал.
— А ты… — замялся он. — Ты меня правда помнишь?
Звучало глупо. По-детски. Уши у Сашки так и загорелись. Ну и тупица! Она же посол, к ней нельзя просто так. Нужно соблюдать протокол, наверное. В глаза не смотреть. Голову опустить. Руками не размахивать — это уж точно.
Но это же Лида…
— Дурак. Тебя-то — и не помнить.
Она усмехнулась, и гулкое эхо покатилось меж колонн.
— Слушай, это же невозможно, — вдруг замотал головой Сашка. Глазел он на нее бессовестно. Какие уж тут протоколы… — Ты что, правда химера?
Лида улыбнулась, и брови ее весело изогнулись.
— А ты правда знаешь актаритский? Они ж и сами не уверены, есть у них грамматика или нет.
Она смеялась. Сашка выдохнул.
— Пошли.