Стараясь не шуметь, Савицкий направился в сторону источника света, выставив вперед свое табельное оружие и вцепившись в него так, словно это была последняя соломинка, удерживающая его над бездной безумия. Он постарался, насколько это возможно, успокоить сердце и выровнять дыхание, чтобы палец не дрожал на спусковом крючке. Не хватало только пристрелить с перепугу кого-нибудь из своих, как в дешевых американских фильмах.
Борис уже подошел достаточно близко и остановился, раздумывая, стоит ли выходить из-за очередного поворота, и сможет ли он справиться с тем, что ему предстоит там увидеть. Как это часто бывает с излишне замешкавшимися в ответственные моменты людьми, решение было самым бесцеремонным образом принято за него. Свет слегка качнулся, стал ярче и, прежде чем Савицкий успел что-то предпринять, из-за угла вышли три молоденькие девушки. Первая из них несла в руках стилизованный под старину фонарь. Его желтоватого света как раз хватало, чтобы вырвать из цепких лап непроглядного мрака небольшую комнату, в которой находился застигнутый врасплох следователь, а толстое матовое стекло не давало лампе слепить глаза.
— Ты пришел, чтобы спасти нас? — поинтересовалась первая из девушек.
— Наконец-то мы выберемся из этого ужасного места, — радостно воскликнула вторая.
— Ты такой смелый, раз пришел в этот страшный темный дом, — поддержала их третья.
Тому, кто назвал бы девушек красивыми, милыми или симпатичными Савицкий самолично вырвал бы язык. Они были просто божественно прекрасны. В них кипела та неукротимая жизненная сила, которая бывает только у безудержно молодых людей и неизбежно меркнет с возрастом.
Все мы не безгрешны и государственный советник юстиции не был исключением. Он любил свою жену, с которой много лет счастливо прожил в законном браке, и никогда не изменял ей. Любил он и своих детей. Но не смотря на свой достаточно солидный возраст Борис, как любой нормальный мужчина, не мог отвести взгляда от молодых красивых девушек. Сколько лет было этим прелестным нимфам? Восемнадцать? Двадцать? Да какая разница! Над древним городом мастеров неторопливо плыло в жарком мареве лето и красавицы были одеты соответственно. Коротенькие юбочки-шортики даже не пытались прикрыть собой их стройные загорелые ножки. Тонкая ткань маек соблазнительно натягивалась, облегая нежные линии молодых тел. Краем уплывающего сознания он отметил, предполагаемых заложников: трех парней и девушки в здании быть не должно. Ну и что! Вдруг они не единственные, кого могут удерживать жестокие вампиры. Не предполагать же, что эти прелестницы могут причинить кому-то вред. Вот уж глупость несусветная…
— Сейчас мы тебя отблагодарим, наш спаситель, — с этими словами первая девушка поставила фонарь на пол, через голову стянула свою майку и, страстно облизнув язычком верхнюю губу направилась к нему.
Тут бы опытному следователю и сообразить, что подобные сцены бывают только во второсортных порно фильмах, а заодно вспомнить, что он никогда не питал слабости к подобной театральности, но кто будет слушать голос разума с подобной ситуации. Савицкому хотелось во все глаза смотреть на молодое сочное тело спасенной им "заложницы", хотелось наплевать на все возможные семейные ценности и общепринятые нормы морали. Больше всего на свете он желал, нет вожделел, прижать ее к себе, обхватив за стройную талию, впиться поцелуем в ее губы, покрыть нежное девичье тело страстными ласками. Борис сделал шаг навстречу своей мечте, еще один, а потом только ощущение полета и безграничной свободы…
То, что это был не полет, а падение Савицкий понять не успел и очнулся от наваждения, только когда услышал противный хруст ломающейся кости, а правую ногу пронзила резкая боль. Пелена с глаз спала и он увидел, что валяется на полу, этажом ниже, а из пролома на него с интересом смотрят те же прелестные девушки, успевшие уже полностью обнажиться. Как еще шею себе не свернул, хорек похотливый?!
— Тебе больно? Ты ушибся? — наперебой заголосили девицы. — Сейчас мы спустимся и поможем тебе.
Как ни странно они действительно тут же спустились, причем не удосужились прибегнуть для этого к лестница и прочей ерунде, так необходимой простым смертным. Да и зачем? Они ведь богини!
— Сейчас мы поцелуем, и болеть больше не будет, — страстно нашептывала одна.