Добравшись до отведенной ему койки, Айвен быстро переоделся в ту одежду, в которой прилетел, и бегом кинулся к площадке, на которой уже ждал транспорт и несколько десятков таких же, как он, волонтеров-добровольцев. Судя по разговорам, завалы разобрали и пострадавших доставили в столицу, и сейчас лагерь сворачивали, чтобы уступить место тем, кто придет следом. Спасательная операция закончилась, но нужно было оценить ущерб и провести научные исследования. Айвен только усмехнулся про себя, размышляя на тему, как быстро здесь окажется Маур. Но сначала дом, родной дом. И вся информация, которую он сможет найти.
========== Часть 3.1 ==========
Встреча была бурной. Их семья в принципе никогда не отличалась особым спокойствием, а тут и переживания родителей за жизнь все еще блудного сына прибавились, поэтому попав в крепкие объятия, Айвен только расслабился, получив свою долю заботы (тебя там хоть кормили?), обвинений (мог бы сообщить, что в порядке!) и угроз (только попробуй в следующий раз!). Впрочем, вкусным торжественным ужином его накормили и даже оставили в покое, позволив отоспаться. Правда, сон Айвен оставил на потом, так же как и мысли о вечеринке по поводу возвращения и общение с друзьями и приятелями.
Общая инфосеть дала ему совсем немного. Официальная и очень короткая биография, страница в учебнике новейшей истории империи и на этом все. Взламывать базы данных Айвен никогда не умел, но ему это было и не нужно. Пси-поле хранило информацию нетронутой, а уж как извлечь ее он знал очень хорошо. Другое дело, что легко это было только в теории. На деле же это занятие отнимало колоссальное количество сил и у более опытных, но результат, по мнению Айвена, того стоил. Правда, когда у него действительно получилось, от картинок прошлого мозг словно взорвался болью и если бы не упрямое желание узнать все, что можно, он бы все закончил тут же.
Вот Эр-Идан – серьезный насупленный крепыш четырех лет от роду. Он родился на Земле, в семье посла империи. Его мать – тихая, улыбчивая женщина, никогда не покидавшая пределы родной планеты. Лотос испугал ее. Привыкшая к тихим улочкам посольского городка, она чувствовала себя в столице империи, словно в ловушке. И так и не смогла привыкнуть к такой жизни. Она вернулась домой, а Эр-Идан остался на попечении отца, как того требовали законы. Айвен только поморщился, глядя на обиду в пока еще наивных и таких чистых глазах будущего генерала.
Первый полет, удивление, настоящая, искренняя радость, когда начало наконец получаться и отец улыбнулся в первый раз за долгое время. Почти сразу следом – домашнее обучение, в том числе и дисциплине.
Эр-Идану шестнадцать. Учебка, пьяная свобода, попойки и вечеринки. В семнадцать экстремисты захватили Хойфу. Их, еще сопливых кадетов, собрали ночью, построили в шеренгу и отправили в предгорья Хойфы. Применение техники было чревато: экстремисты в числе прочего захватили энергетическую станцию. Отключили два пилона из четырех, перенаправив поток на оставшиеся, увеличив концентрацию полей до уровня, когда любая искра может привести к взрыву, способному смести половину планеты. И в бой бросили пехоту, тех самых мальчишек. Эр-Идану не повезло – он попал в окружение почти сразу. Плен, быстрый побег в устроенной им же самим суматохе. Но сбежать дальше охраняемого периметра не удалось. Поэтому он вернулся обратно и попытался включить пилоны, чтобы уменьшить концентрацию и дать возможность атаковать с воздуха. Активация удалась, и когда пришли штурмовики – бунт был подавлен. В суматохе несколько экстремистов сбежали, захватив к тому моменту не способного сопротивляться из-за полученных ожогов Эр-Идана. Смотреть на то, что творили тогда еще с молодым парнем Айвен не смог. Мотнул головой, мозг огрызнулся болью и картинка рассыпалась. Только и остался стоять перед глазами кадр: оторванное крыло, брызги крови и съежившаяся на полу фигурка.
Заставить себя вернуться Айвен смог с трудом. И то только потому, что его мучил вопрос. Трое суток. Трое суток Эр-Идан был в плену. Почему его не спасли? Почему ему самому пришлось выбираться оттуда? А когда узнал, волна удушливого гнева сжала горло. К тому моменту, как обнаружилось отсутствие Эр-Идана, отвечавший за операцию по освобождению Хойфы отчитался императору о выполненной работе. И слышать ничего не хотел о каком-то кадете. Эр-Идану помог случай, упрямство и отчаянный рывок. Его мучители больше не считали его угрозой, но он, лишившись крыла, еще мог двигаться. Он перебил их поодиночке и с комма одного из убитых связался с отцом. Только домой вернулся уже совсем другой Эр-Идан. Айвен смотрел в его глаза и видел в них холод, смертельную тоску и неверие.
Он стал героем империи за один день. И объектом ее же жалости. Он учился заново ходить, привыкая к новому центру тяжести, к отсутствию крыла за плечом. Айвен видел, как смотрел Эр-Идан в небо, и сам кусал губы, даже не представляя себе, что должен был чувствовать в тот момент шестнадцатилетний мальчишка.
Но он все равно улыбался. Флиртовал, заводил романы, учился, взрослел и все больше закрывался. Спас больше сотни жизней во время налета контрабандистов, стал самым молодым генералом за всю историю империи и объектом для зависти и ненависти тех, кто командовал им так недавно. Остатки доверия к окружающим таяли, как дым. Айвену казалось, что он воочию видит, как Эр-Идан превращается в того немного уставшего и циничного генерала, которого он встретил у подножия Цитадели в самый первый раз. Суровый военный, блестящий стратег, строгий и в то же время справедливый командир для своих солдат. Объект интереса, жалости и грубых шуток. Айвен видел его любовников и любовниц на одну ночь. И большой дом, за стенами которого генерал прятался от мира.
Когда сил уже совсем не осталось, Айвен просто кулем рухнул на кровать, закрывая глаза и отключаясь. До утра осталась всего пара часов. Надо поспать.
***
В другом доме и другой семье это был бы торжественный день. Наверное. Айвен вообще плохо себе представлял, как это должно быть. И должно ли вообще что-то быть. Эта сторона жизни как-то обычно проходила мимо него. Других омег-полукровок в его окружении практически не было, а искать «друзей по интересам» не было никакого желания. Поэтому вместо праздничного костюма вкупе с торжественной физиономией на завтрак он вышел в домашних брюках, зевая и безуспешно пытаясь привести в порядок взлохмаченную со сна шевелюру. Отец окинул его насмешливым взглядом, папа покачал головой, а Маур поднялся из-за стола и самым предательским образом смылся. Айвен, бросив свои бесполезные попытки, устроился на стуле и откинулся на спинку, хищным взглядом изучая стол. После ночных бдений хотелось уже не просто есть. Умилившись его аппетиту, папа с ласковой улыбкой придвинул ему свежих булочек по терранскому рецепту и целую горку конфет в плоской вазе. После горячего и плотного основного завтрака десерт пошел на ура. Айвен расслабился и решил, как говорит папа, не «тянуть кота за яйца». Сделав последний глоток земного горячего шоколада, он сыто выдохнул и, поймав взгляд отца, улыбнулся.
- Как насчет того, чтобы навестить моего будущего мужа?
***
Судя по опасным огонькам в глазах, папа был в пограничном состоянии между шоком, восторгом и тихим ужасом. Отец же просто пребывал в тихом шоке. Но родители, по мнению Айвена, держались еще хорошо. На удивление. Никаких истерик, воплей и угроз выставить из дома. Отец только крякнул, услышав имя будущего зятя, а папа на правах омеги утащил сына в комнату и устроил допрос со всем пристрастием. Айвен рассказал ему все и сразу. Ну, почти все. Папа хмыкал, качал головой, всматривался в глаза, а потом обронил короткое «попробуй». И теперь Айвен вместе с родителями ехал к небольшому, спрятанному в зелени дому, надеясь, что хозяин будет на месте. А то кто его знает…