- Ай!
Собаки под окном плотоядно взвыли, снова начали царапаться в дверь. Мерный металлический лай сменялся хриплым злобным рычанием и скрежетом. Человек еле заметно поморщился, видно было, что его здорово раздражает шум.
- Полночь железа не боится. Что это тебя проняло?
- Я слуа! Альфар по вашему. Мы не совсем Полночь, мы просто живем там. Добрейший металл нас обжигает.
- Нашли место, где жить.
Киаран кое-как обернул ладонь рукавом и поднял человеческое оружие. Заглянул в темный круглый глаз.
- Не направляй на себя.
- А… винтовки. Есть у вас такое? - Киаран вспомнил обещание рейны. - Они лучше или хуже?
- Винто-овки, - найл поднял бровь. - Лучше, конечно. Дальше бьют, больше калибр. Где это ты про них узнал.
- Да так… все равно их тут нет.
- Ладно, посмотрел, верни. У нас по плану собачки. А что ты им сделал?
- Не им, их хозяйке, - Киаран неохотно вернул таинственный Пэ А. - Кунла, моя старшая сестра. Она хочет быть королевой Аркс Малеум. Ей нужен хороший колдун, она потребовала служить ей, но я отказался. Тогда она притравила меня собаками. А на последней охоте и вовсе…
Он сглотнул, пытаясь протолкнуть предательский комок. Отец бы его высмеял за эти слезы.
Человек сочувственно похлопал его по плечу, и Киаран совсем расклеился. Уткнулся лбом в стену, и некоторое время стоял так, хрипло втягивая холодный, пахнущий сыростью и плесенью воздух. Человек заскрипел окном, потом сдержанно выругался.
- Эй, альфар, иди сюда. Потом поплачешь. Давай лучше мстить.
Киаран сердито утерся рукавом и подошел. Человек напряженно вглядывался в темноту, щурился. Яркая штука прогорела.
- Я ничего не вижу. Давай, помоги. Будешь целиться, а я выстрелю еще пару раз. Из лука стрелял?
- Да.
- Смотри, это мушка, это целик. Надо чтобы верхний срез мушки, находящейся в центре прорези целика, совместился с мишенью. С собакой, то есть. Давай.
Киаран нерешительно положил руки поверх рук человека, направил ствол. Гончие нагло бродили по двору, не скрываясь. Обнюхивали тело убитой товарки, глазели в окно, потягивались.
- Колдун говоришь, хороший… а что ж не отколдовался?
- Мне с женщинами не тягаться, - виновато сказал Киаран, шмыгая носом. - Жрицы многажды повторяли, что я бесполезен со своими мелкими чарами. Кунла сперва взяла с меня клятву, чтобы я в Полночи помалкивал, а потом заявила, что намерена стать королевой, а я почему-то обязан стать ее магом. Бред, глупость. И… я не ожидал, что она не станет дожидаться смерти отца в бою или на охоте. Я не думал, что она так спешит… - Киаран помолчал, унимая дрожь в пальцах. Руки человека были теплыми, и твердо держали оружие. - Вот, я прицелился.
Ба-бах! Полыхнуло, в воздухе поплыл острый кислый запах. Еще одна гончая вякнула и начал крутиться на месте, щелкая зубами около бока. Другие наконец сообразили, что дело плохо и попрятались кто куда.
- Она мертва! - обрадовался Киаран.
- Вот и отлично. Все, сегодня больше зрелищ не будет, - человек спрятал оружие в ножны на поясе. - Да и патронов у меня не так много. Слезаем отсюда. Все-таки двоих подстрелили. А сестра твоя за ними придет? Не повезло тебе. У меня тоже две сестры, но они не такие стер… эээ, вобщем довольно добрые.
- Не знаю, - пробормотал Киаран. - Надеюсь, не придет. Мне пока с ней не совладать.
- Натренируем, - решительно сказал человек, исчезая в темном проеме.
Внизу, в комнате, было светло. Под потолком, в перевернутой стеклянной вазе, горел человечий светильник - желтоватый шарик, дающий мало тепла, но не требующий ни дерева, ни масла.
- Бок-то твой раненный, - спросил человек, обернувшись, - не болит больше?
- Когда кровь остановилась, зарастает быстро.
Киаран потрогал бок сквозь заскорузлую одежду. Человек прилепил ему на ребра комок рыхлой ткани, прихватив несколькими кусками матерчатой клеящейся к коже ленты. Рана ныла, но терпимо, хуже было то, что Киарана донимал голод, усилившийся после ранения. Чтобы как следует затянуть рану и восполнить потерянную кровь, нужна была пища.
- Все равно, - сказал человек, - скакать тебе еще рано. Садись на диван и отдыхай.
Сам он начал расхаживать по комнате, открывать шкафы и ящики, повсюду совать нос. Зажег синий огонь под чугунной ажурной решеткой, установленной поверх железного, покрытого белой эмалью ящика - это тоже была какая-то особенная человеческая печь, греющая без угля и дров.
Человек несколько раз выходил из комнаты вглубь дома, приносил какие-то пакеты, пару круглых металлических предметов, величиной с его, человеческий, кулак. На белой эмалевой печи в белом эмалевом котле странной цилиндрической формы закипела вода. Действия человека и вещи, которые он использовал, представлялись очень значительными, будто подготовка к ритуалу, только роспись на котле выглядела нелепо и неуместно - какие-то бесформенные красно-зеленые цветы с листьями. Человек вскрыл длинную коробку из толстой рыхлой бумаги, вытряхнул оттуда прямо в котел целый сноп желтых лучин. Отчетливо запахло заваренной мукой.
Киаран подтянул ноги, свернулся клубком в углу дивана и закрыл глаза. Он приказал себе даже не думать о том, чтобы попросить у человека еды. Хватит уже того, что он просил воды, просил быстрее ехать, придется еще просить отдать Луношип - со всех сторон должен, не расплатишься. Ничего ценного у Киарана не было, значит он, как в свое время Анарену, предложит услугу… только вот какую услугу можно оказать человеку с таким замечательным оружием… Пэ А девять двадцать пять! Человек, конечно, просил Киарана помочь прицелиться, но стрелял-то он в киарановых врагов, и вообще, похоже, спас ему жизнь.
Вайверн с Луношипом в горле тянул из последних сил, и уже падал, когда навстречу с ревом выскочила огнеглазая колесница. Если бы человек вышвырнул его, раненого, на дорогу, собаки давно бы нашли его и загрызли. Киаран совсем не был уверен, что смог бы в таком состоянии дозваться до фюльгьи.
- Ты спишь, эй, Киаран? Сперва поедим, а потом спать.
Киаран раскрыл глаза, недоуменно глядя на человека. На столе, застеленном клетчатой скатертью из странного, сильно потертого и кое-где надрезанного материала, стояли две глубокие тарелки, наполненные мотками толстых нитей вареного теста. От них шел пар. Человек ловко вспорол круглую металлическую коробку, вывалил содержимое в одну из тарелок - куски тушеного мяса, плавящийся, растекающийся по горячему тесту жир - и пододвинул тарелку Киарану.
- Что таращишься? Макароны никогда не видел? Это еда, очень даже неплохая, бери вилку и ешь. - Пауза. - Ну что такое? Вилку боишься? Она алюминевая.
Киаран помотал головой, взял вилку. Еда пахла одуряющее. Он мог бы отказаться… просто не брать предложенного, и тогда… ну, поголодал бы, подумаешь.
Человек явно не понимает, что сказал!
Киаран поерзал, покрутил в пальцах вилку. Во рту было полно слюны, но она казалась горькой.
- Если тебе кажется, что там жучки, я тебе скажу - жучков там нет. Не успели завестись. Я проверил. Нормальные макароны.
Киаран смотрел, как человек вспарывает другую банку, выгребает из нее мясо себе в тарелку. Как накручивает макароны на вилку, отправляет в рот, жует. Проглатывает и хмурится, встретив киаранов несчастный взгляд.
- Я уговаривать тебя должен? - Молчание. - Ты макароны не ешь, тебе птичье молоко нужно, принц полуночный? Нет? Тогда прекрати страдать и лопай давай.
Киаран опустил голову, потыкал вилкой в тарелку, поддел что-то, положил в рот. Вкуса он не почувствовал.
17.
Ньет проводил взглядом порядком помятого полуночного, которого увели серьезные и мрачные найлы в черных шинелях. Похоже, они научились каким-то образом заглядывать под волшебные личины, которые умела натягивать Полночь. Что же, может быть, у людей появился шанс хотя бы сравнять счет в этой войне.
- Пойдем, Белка, - сказал он напуганной спутнице и потянул ее за руку. - Давай выбираться отсюда.
В толпе ощущалось подавленное настроение. Два плохо одетых подростка не привлекали внимания. Ньет потихоньку пробирался к выходу, как вдруг что-то словно толкнуло его в грудь.