А какого, собственно, черта...
Теперь рейна нежилась на льняных простынях, потягивалась и бездумно смотрела на яркое солнце за окном. В голове поселилась разноцветная пустота и маячили вспыхивающие искорки. Если аккуратно выползти из-под господина майора, может быть, удастся добраться до столика с едой... или если вытянуть ногу и как-нибудь придвинуть его...
Кавен заворочался, открыл глаза, сфокусировался и немедленно перешел к боевым действиям, еще даже толком не проснувшись.
- Очень сильное благословение, - виновато пробормотал он в свое оправдание. Впрочем, Амарела не возражала.
- Я так весь сотрусь, - хмыкнул Кав парой часов позже. Они сидели на кровати, замотавшись в простыни, и подъедали остатки ночного пиршества, позорно запивая их остывшим чаем и степлившимся шампанским. Амарела лирично положила обритую голову на Кавеново татуированное плечо. Ушам и затылку было непривычно прохладно. - Ничегошеньки от меня не останется, прекрасная госпожа.
Амарела пожала плечами и сунула в рот ложку икры.
- Я считаю, что сплю и мне все снится, - честно сказала она, перебирая гренки в серебряной вазочке. - В здравом уме я бы никогда не легла бы в постель с Макабрином. То есть... ну... столько раз.
- Нет, никаких снов, ты что, - обеспокоился Кавен. - У меня завтра вылет. Я не хочу пропустить эту великолепную войну. Полеты над побережьем, сильный противник. Уа-а-ау... черт, челюсти вывихиваются.
В комнате витал тонкий аромат роз, маргерийской выпечки, слабо пало порохом - откуда? Кавов пистолет спал в кобуре на спинке стула, вычищенный и сверкающий, отражающий солнечные лучи по стенам, затянутым узорчатыми шпалерами. В приоткрытую фрамугу втекал ветер.
- Мне все снится. Снит-ся.
- Отличное оправдание чему угодно.
Кав откинул простыню, прошелся по комнате, заложил руки за голову. Потом посмотрел через плечо - его профиль четко выделялся на фоне солнца, казался черным, а коротко стриженые волосы - совсем белыми.
- Я бы хотел внести ясность, - сказал он просто. - Двадцать второго июня пришел приказ от моего короля и повелителя: вышибить Лестан с Южного побережья. Вот только приказов было два. Гласный и негласный.
Аромат роз усилился невыносимо.
- Негласный? - искорки все еще вспыхивали.
- Найти тебя и по возможности ликвидировать. Лавенгам удобнее сейчас оплакивать гибель королевы от рук гнусных лестанцев, чем договариваться с живой и строптивой. Они не уверены, что ты выжила, но если уж... Потом я узнал, что Принц-Звезда выпустил тебя из крепости. Но свой приказ король не отменил.
- Ты меня узнал...
- Да, так вышло, что с приказом пришли и фотографии - разные, неофициальные тоже. Передают, что в Катандеране настоящее светопреставление, Полночь прорвалась. Вернулся древний, как мары знает что, Анарен Лавенг. Нас перебросили сюда аккурат в тот день, я не успел поучаствовать.
Амарела подумала, что надо встать, но ноги не держали, и она осталась сидеть, безучастно глядя на хромированную рукоятку, торчащую из кобуры.
Анарен Лавенг. Надо же.
Сплю, сплю, сплю.
- Ну ты что же... это, выполняй приказ, - пробормотала она.
Макабрин повернулся, поглядел на нее, сдвинув брови.
- Я так разумею, мой король отдал мне преступный приказ, прекрасная госпожа, - сказал он чопорно. - Я его выполнять не намерен.
- Тогда штаны надень. Нельзя перед королевой без штанов.
Ей вдруг стало очень холодно, рейна закуталась в простыню по горло, обхватила себя за плечи.
- Мне ведь в Катандерану надо, Кав. - сказала она тоскливо. - Это ведь я во всем виновата. Только я, и никто другой. Я сделала, мне и расхлебывать. А ты летишь в Марген дель Сур, и ничего я не могу поделать, и никто ничего поделать не может...
Кавен подошел, сел рядом, притянул ее к себе.
- Я постараюсь как-нибудь... ничего там не курочить, - пообещал он неуверенно.
На залитой солнцем улице за окном безмятежно играл оркестр.
Эпилог первой части
Русалка скользила с волны на волну, бросив ладони навстречу свету, плечами и спиной ощущая темный холод донных токов, грудью и животом - солнечную ласку поверхности.