Креста пожала плечами.
- Не нравится мне этот твой подход, - заявила она, морщась. - И еще кое-что не нравится. Ты широко замахнулась. Приглашаешь знаменитостей. Спектакль внеплановый. Кто его финансирует? Фонд? Министерство?
Ну, началось, подумал Рамиро. Любезная тетушка и раньше не утруждала себя излишней дипломатией, а теперь и вовсе в грош ее не ставит. Лара, конечно, тоже не травоядное, но бои без правил - не ее стихия.
- Это частное финансирование, - сказала она. - У спектакля есть заказчик.
- Какой заказчик?
- Богатый, госпожа Карина. Он уже перевел на наш счет впечатляющую сумму.
- Как зовут богатого заказчика?
- Он предпочитает оставаться инкогнито.
- Ты даже не знаешь, с кем имеешь дело, Лара? - Громкий стук металлического кольца обо что-то твердое, все вздрогнули. Где она твердое-то нашла на бархатной спинке кресла? Ах, табличка с номером на обратной стороне... - Берешь деньги неизвестно у кого?
Лара прянула назад, повела плечами, переступила, как норовистая лошадь. И тоже постучала кольцом о край сцены - не менее громко.
- Госпожа Креста Карина! Я, - она подчеркнула голосом, - Я знаю имя заказчика. Но он желает оставаться инкогнито, поэтому я не назову его имени вслух. Если господин N захочет, он сам откроет свое имя. А пока этого не случилось, примите мои уверения, что беспокоиться на этот счет нам с вами не стоит.
Что-то подсказывало Рамиро, что Лара опять лжет.
- Что-то мне подсказывает... - начала недоверчивая Креста, но тут дверь отворилась и вошел опоздавший - подтянутый, совершенно седой мужчина с военной выправкой.
Прошагал по проходу, легко поклонился дамам. Лицо его, широкоскулое, простецкое, загорелое уже сейчас, в начале лета, показалось Рамиро знакомым.
- Добрый день, извините за опоздание. Надеюсь, ничего важного я не пропустил.
- Виль, - с облегчением выдохнула Лара. - Вы вовремя. Господа, хочу представить вам сэна Вильфрема Элспену, нашего сценариста.
Ого! Рамиро едва не присвистнул. Знаменитый журналист, «Правдивое Сердце», - в сценаристах?
Собрание опять заволновалось. Еще бы! Нерядовой спектакль затевается. Интересно все-таки, кто же заказчик, если на него работает такая команда?
- Сразу оговорюсь, что художественный текст - для меня работа новая; подозреваю, что непростая, но уверен, что интересная, - Элспена откинул приставной стульчик, уселся, положил на колени планшет. - Обещаю, что не прибавлю к историческим фактам ни крошки вымысла, а тот вымысел, что обнаружу, ампутирую безжалостно. Перо журналиста - как скальпель, оставляет только здоровую ткань. Иногда в ущерб занимательности. Вы не представляете, как скучны бывают истории, если срезать с них всю шелуху.
- История Принца-Звезды вряд ли будет скучна, даже если очистить ее от вымысла, - сказала Лара. - Впрочем, сделать из нее конфетку - моя забота. А ваша, Виль - сделать компиляцию из известной пьесы, текстов самого Анарена Лавенга и исторических хроник. И настолько правдивую, насколько это вообще возможно.
***
Снаружи шел дождь.
На крыше уже сидела молчаливая компания. На их приход почти не обратили внимания - кто-то кивнул, кто-то только покосился. Мрачные, бледные, всклокоченные, химеры сливались в одно черно-белое пятно - словно кто-то бросил на элегантную крышу Королевского театра старую ветошь.
Ньет оглянулся на полуоткрытую дверь и с облегчением лег ничком, прижав лицо к мокрой черепице. Теплый и гулкий весенний ветер налетал порывами, обдавая водяной пылью. Он заносил на крышу смятые яблоневые лепестки, рвал с деревьев внизу мелкие веточки и листья.
Ньет молча трогал ладонями воду и думал, что обратно не полезет ни за какие коврижки. Останется тут жить.
Десире подошла и потыкала его носком туфельки.
- Вот странный парень, - удивилась она. - У господина Илена, известного чудовища и пожирателя младенцев, он работать не боится. А высоты трусит.
- Не боюсь я высоты, - сообщил Ньет мокрой черепице. Потом все-таки сел, покрутил головой. Как удачно, что старые крыши черепичные, а не железные!
Друзья Десире молча пялились на него, застыв в немыслимых позах. Головы ниже задранных коленок, локти растопырены.
Настоящие химеры, бронзовые, раскиданные по крыше там и сям на квадратных постаментах, выглядели куда дружелюбнее. Тяжелые, головастые, они сидели, вцепившись когтями в выветрившийся мрамор, тускло блестела чешуя хвостов, украшенных шипами, к распростертым крыльям прилипли тополиные чешуйки, лепестки и прочий весенний мусор.
- Кого это ты притащила, Ди? - мрачно поинтересовался беловолосый парень. Он сидел, привалившись спиной к одному из постаментов, по волосам и плечам стекали струйки дождя. Со ртом у беловолосого было неладно, вроде как располосован от уха до уха. - Не вовремя, я б сказал.