«Айрон» коснулся шасси посадочной площадки и покатился, притормаживая. Гул двигателей стих, мальчишка вздрогнул и проснулся, завозился в кресле, отстегивая ремень.
- Хавьер, выход в другую сторону, - устало произнесла она.
Аэропорт Кампо Селесте встретил рейну палящими потоками света и выцветшим до слепоты небом. После нежной северной лазури оно казалось белесым, раскаленным. Тени умалились и прятались под крылом самолета и под брюхом здоровенного бронированного лимузина, ожидавшего у трапа.
Амарела вспомнила, как в детстве убегала из-под надзора тетушек и бабушек, проникала зайцем на паром через Маржину и шлялась среди пестрой толпы провожающих и встречающих с ватагой оборванных приятелей. Стырить шоколадку или апельсин с лотка считалось верхом молодецкой удали.
Несколько раз ее привозили домой зареванную и в полицейской машине, мать только вздыхала, а отец хмыкал и честно платил штрафы.
Кровь Ливьяно - не голубиная кровь, говорил он и ухмылялся в усы.
Теперь ее ожидал роскошный лиловый транспорт с гербами Марген дель Сур на дверцах и охрана - трое здоровенных парней в традиционной морской форме.
- А где Каро? - спросила она вместо приветствия.
- Нездоров, - ответил незнакомый ей офицер, открывая дверцу.
Амарела поспешно нырнула в прохладу просторного салона, охрана села по бокам, Хавьер заполз на переднее сиденье со своей книжкой.
- Не читай в дороге, укачает, - пожурил его офицер.
Доберусь до дома, приму ванну и отменю на сегодня все дела. Высплюсь, мечтала рейна. Вот сейчас мы повернем направо, проедем по набережной, погрузимся на паром - и готово.
Машина плавно залегла в поворот.
Налево.
Амарела закусила губу.
Стражи по обе стороны каменно молчали.
- Куда мы едем? - резко спросила она. - Что вы себе позволяете?
Молчание.
Хавьер закрыл книгу и заозирался испуганно.
- Я приказываю дать ответ немедленно.
- Распоряжение адмирала Искьерды, госпожа, - неохотно ответил офицер, не поворачивая головы.
Налево.
Налево - это значит в старый замок.
Музей, прибежище для второстепенных родственников и... тюрьма.
***
Невенитский монастырь лежал в зеленой чаше долины, как россыпь колотых кубиков сахара.
Сейчас по этому сахару ползли мухи.
Он привстал в стременах, вглядываясь.
Здоровенный в полных латах жеребец под серой попоной без гербов тихонько фыркнул, ударил копытом в землю.
Коричневые, черные фигурки, ватные клочья дыма и треск пороховых зарядов.
Насколько он мог видеть, ворота монастыря были уже выбиты и толпа втекала внутрь. Горели какие-то внутренние постройки.
Опоздал, продрало холодом по спине, и он поднял жеребца в галоп. Длинная с заостренным кончиком шпора с непривычки скребанула по краю накрупника.
Снова опоздал.
Тяжело закованный конь пронесся по истоптанной сотнями ног колее мимо низкой каменной ограды, за которой цвели вишни и метались над кронами напуганные птицы.
Бу-у-у-ум, рявкнула пушка, и от круглой стены монастырского донжона полетело каменное крошево.
Пожар разгорался, и сквозь черную пелену просовывались огненные языки.
Во дворе кричали.
По приказу командора Яго, торопливо сказал он, не раздумывая въехав конем в буро-черную толпу. Копыта высекли искры на мощеной площадке перед уроненным мостом. Среди бурого, серого и черного тут и там мелькали яркие пятна. «Народный гнев, яростный и праведный» умело направлялся.
Чрезвычайно важное и очень срочное дело ордена.
Стилизованный собачий ошейник - железный, на петлях - перехлестывал горловину трехчастного шлема.
Вот приказ, еще сказал он, упирая копье о железный зацеп - серый флажок взметнулся вверх полосой дыма - и нетерпеливо сунул бумагу с печатью под нос сержанту, который предпочел не участвовать в резне внутри монастыря, а смотрел на дорогу, безразлично повернувшись спиной к воротам.
Обзор внутри чертова шлема был не лучше, чем у крысы в крысоловке: узкая полоса.
Мост был опущен, скорее всего, ему не позволят вывезти детей; хорошо, что больше не видно латников, и он все поглядывал на круглый невысокий донжон, который еще держался, и в распахнутые ворота было видно, как ударяют бревном в окованные двери.
Личико покажите, благородный сэн, сказал сержант. Читать-то я не умею, с чего бы мне читать. А вот память у меня хорошая. Слишком много нелюдей нынче скрыться желает. А ну как под шеломом у вас нечестивая масть.
Он выхватил меч, непривычный, не под руку, плохо сбалансированный; рубанул наотмашь и поскакал к мосту, расшвыривая пеших.