- Могло бы быть хуже. Сейчас ты можешь сравнивать. А представь себе мир, в котором нет ни альфаров, ни фолари, ни полуночных. Только вы, люди - и ничего волшебного.
Десире помолчала.
- Да ну, ты какой-то бред несешь, - сказала она уверенно. - Так не бывает. Так и жить-то нельзя.
- Может, и можно; чего не бывает.
- Лучше сразу умереть.
- Успеешь еще. Вы, люди, никогда по-настоящему не станете свободны, у вас мозги не так устроены. Это альфары вас научили давным-давно, что разум надо ограждать стеной, иначе потеряешь его.
- А вы?
- А мы неразумные, - ухмыльнулся Ньет. - Просто я стараюсь поддерживать приятный облик, чтобы тебе понравиться. Вот, например, один альфар считает меня противной жабой - и в чем-то он прав. Я могу быть жабой. А могу не быть. Мне все равно. Я выгляжу как человек, только потому, что живу у человека, хотя он до сих пор не всегда помнит, как меня зовут.
- Зачем ты мне все это говоришь? - Десире убрала ладошки с его груди и села, обхватив колени. Причудливый ее наряд трепало теплым ветром, чаячьим крылом вспыхнули волосы.
- Чтобы ты не переживала, что человечка. Вы, может, не такие свободные; зато знаешь, что бывает с фолари, который слишком часто меняет обличья и отплывает далеко от берега и людей?
- Нет.
- Он становится морской водой. Просто запутывается и не может превратиться обратно. Надо, чтобы рядом был кто-то. Уже долгое время мы существуем только в ваших глазах, Десире.
Он рывком сел и с беспокойством заглянул в светлые луны, густо обведенные черным.
Десире улыбалась.
- Как хорошо, - сказала она. - Значит, ты будешь таким, каким я захочу.
Глава 8.
8
Рамиро посмотрел на собравшихся за столом.
Женщины безмятежно улыбались, хозяин дома сдвинул брови, молодой Макабрин кинул быстрый взгляд в окно, словно думая увидеть там машину с гербами корпорации «Плазма-Вран». Сэн Вильфрем задумчиво крутил в пальцах карандаш.
Юный Стрев вцепился в скатерть так, что костяшки пальцев побелели и лицо сделалось совсем уж восковым. Похоже, парень всерьез испуган - так выглядят дети, зная, что сейчас войдет бука.
Рамиро ощутил беспокойство.
Шестое чувство, которое в свое время так хорошо помогало на передовой, безмолвно вопияло.
- Я прошу прощения, - сказал Агилар и поднялся. - Покину вас на несколько минут, выясню, что случилось.
Повернулся к двери, намереваясь выйти. Не успел.
Дролери - четверо, в темных комбинезонах - появились без разрешения, неслышно, как тени.
- Приветствуем, - отрывисто произнес один из них, светловолосый, с алой нашивкой на плече, неуловимо напоминающий Дня. Только волосы у него не лились по плечам ясным золотом, а сияли холодной платиной и были собраны в хвост. - Я - Сель.
- Сель, что за вторжение? - недоуменно спросил Ротгер. - Объяснитесь.
Он еще не понял.
Рамиро сжал в пальцах бесполезную вилку.
Дролери при исполнении называет свое имя. Плохо.
- Мой господин настоятельно приглашает вашего сына для дознания, - сообщил Сель. Руки его были пусты. - Просим содействовать.
Очень плохо.
На лице юного Агилара отразился не страх, что там, - панический ужас. Надменное и недовольное лицо его исказилось и стало совсем обычным лицом нашкодившего подростка.
- Папа...
- Господа, вы обезумели? - рявкнул Агилар-старший. Звякнул хрусталь. Ахнула Игерна, прижав ладони к щекам. - Немедленно вон из моего дома!
Краем глаза Рамиро заметил, что Макабрин и Агилар обменялись быстрыми взглядами. Вот оно что, Ротгер уже принял решение и просто тянет время.
Пропасть как неудачно...
- Извольте предоставить королевский указ. Вы нарушили неприкосновенность жилища высокого лорда! - чеканил Агилар. - Я не вашему господину присягал.
Рука его медленно-медленно тянулась к ремню с кобурой.
Рамиро сжал зубы. Он не понимал, что происходит, но знал, как опасны бывают дролери. Сель представился - значит, он считает, что будут основания для мести.
Лара ошеломленно крутила головой, не зная, что делать, Рамиро нацелился уронить ее на пол, если она начнет паниковать и попытается выбежать.
Какого черта... Что это - чудовищная ошибка, провокация? Или...
Или дролери больше не лояльны к королю Герейну.
- Стрев Агилар, следуйте за нами, - кошачьи глаза дролери не выражали ничего, кроме безграничного спокойствия. Со двора доносилось звяканье колокольчика и детские голоса.
Двое его подчиненных, словно происходящее их никак не касалось, встали по обеим сторонам двери, как герольды или стража.
Стрев уставился в тарелку.
- Нет.
- Мы не хотим жертв, - быстро сказал Сель.