Он обвел глазами своих дролери, но те почему-то молчали.
- А вы что скажете, любезный родственник?
- Я был бы рад, Герейн, если бы вы звали меня просто по имени.
- Анарен, - поправился король. - Объясните позицию Полночи, как вы ее понимаете. В свете этого, - он кивнул на бумагу.
- Надо немножко разделять, - сказал принц, - Полночь и Холодного Господина. Они не идентичны. Полночь достаточно проста, Холодный Господин - загадка из загадок. Его пути неисповедимы, намерения непредсказуемы. Выгоды... выгоды у него могут быть самые странные, и могут не совпадать с выгодами Полночи. Точно сказать я могу только одно: это письмо - абсолютная правда. Подтвердите, господа дролери?
Господа дролери кислыми минами подтвердили.
- То есть, таким извилистым путем, Анарен, вы хотите донести до меня факт, что письмо ловушки не содержит?
- Вполне вероятно. Я даже убежден в этом... но мои убеждения - всего лишь мои убеждения.
- Вы хоть раз его видели вообще, вашего Господина, дорогой родственник?
- Анарен, - с легким укором поправил тот. - Не видел. Подозреваю, в лицо его не видел никто и никогда. Считается, кто видел альма, пастуха демонов, тот видел Холодного Господина. Считается, что альмы - проекции его воли, лишенные личности. Альмов я видел... хотя они тоже явление редкое.
- Поня-а-атно, - протянул Герейн и снова заходил туда-сюда.
Вран, сложив на груди руки, присел на край стола и застыл черным утесом. Мораг, в идентичной позе, устроилась на подоконнике. Лорда Тени все не было. День сжал губы и сосредоточенно тыкал пальцами в поплавок, не обращая или делая вид, что не обращает внимания на окружающее.
- День? - взмолился король.
- Рэнни, я же не из-за бесчеловечных побуждений молчу, - буркнул тот, бегая пальцами по клавиатуре.
- С Найфрагиром нет связи, - сказал король Анарену. - Если письмо опоздало...
- Вот и ловушка, которую ты искал, Рэнни, - встрепенулся Вран. - Я уверен, что этот тип где-то шлялся или отсиживался, чтобы протянуть время.
- Я... - Анарен дернулся - и опустил глаза. - Я спешил, как мог. С тех пор, как я получил письмо в руки, прошли сутки.
- Вот. - пророкотал Вран чуть ли не удовлетворенно, - Вредитель! Вчера еще связь была!
Герейн с тоской посмотрел в окно - сгущались и никак не могли сгуститься прозрачные летние сумерки; Коронада сияла, как драгоценность, принаряженные гости гуляли по саду. Макушка лета. День Коронации.
- Я должен точно знать, что там происходит, - сказал он. - Вран, ты обещал послать ската. Хватит прятать голову в песок. Недостаточно данных.
- Это не наша территория.
- Вран, связи нет, а письмо есть.
- Хорошо. Но я ни за что не ручаюсь. Я отправлю Райо.
- Какого дьявола Райо! - возмутилась Мораг. - Это мой скат, каррахна! А если с ним что случится?
- Потому и отправляю, что твой.
- Анарен, - Герейн крепко потер виски, поморщился - в голову как будто пачку гвоздей забили. А еще говорят, что дареная кровь не болеет. - Приглашаю вас в свои покои. Побеседуем... пару часов, пока скат не дойдет до нашей северной границы. День, твои люди проверяют Флавена?
- Да, Ваше Величество. Дело идет не быстро, он много ездил...
- В свои лаборатории я эту тварь не пущу, - быстро сказал Вран. - Хоть бы она сто раз была твоим родственником. Полуночные и фолари сбивают настройки аппаратуры.
- Пустишь.
- Посмотрим.
- Ваше Величество, не стоит беспокоиться, - Анарен поднялся. - Мы побеседуем, если вам того угодно, а потом у меня будет одна просьба...
* * *
По узким переулкам, минуя Вышетравский вокзал, Рамиро спустился на набережную, но улочку пересекла полосатая лента, провешенная от стены к стене. На ленте, под тусклым красным фонариком, висел плакат: «Объезд →». Рамиро подлез под ленту и зашагал дальше.
Набережная, освещенная рыжими фонарями, пустовала. На въезде от площади Вышетравского вокзала за передвижными загородками с красными огоньками стоял фургон с громкоговорителем, и там вещали:
- Проезд закрыт, пользуйтесь объездными путями. Пройти можно по Поталихе и по Светлой улице. Краснокаменная и Левобережная набережные закрыты.
Машины послушно разворачивались и ехали обратно. Пройду как-нибудь, даже если перекопали, подумал Рамиро. По той стороне, где дома, точно можно пройти. Давать крюка по Поталихе ужасно не хотелось.
Впереди, над рекой, над далекими темными холмами, за почти невидимым железнодорожным мостом, рассеченный шпилем университета, тлел бесконечный закат. На том берегу последние блики горели на крусолях Светлорецкого монастыря. По тускнеющей розовой воде ползла баржа.