Сердце опять закувыркалось, Рамиро лег на руль и терпеливо переждал приступ. Снаружи оглушительно шипело и свистело, будто сотни паровых котлов стравливали пар. Сквозь свист было слышно, как мычит и возится Ньет.
- Сейчас, парень, сейчас. - Рамиро сглотнул кровь. Отпустило заложенные уши. - Потерпи немного, скоро приедем.
По каналу меж низких берегов могучими струями валил пар. Поднимался, как кипящее молоко, переполнял русло, вытеснял зеленоватую сыворотку воздуха. Белый поток сравнялся с полотном моста и полился по разлинованному асфальту. «Фриза» двинулась по крылья, потом по окна в плотной, как пастила, пене.
Воздух снаружи почему-то пах горелым.
За мостом ехать оказалось легче. «Фриза» слушалась, руль поворачивался куда требовалось, приборы перестали дурить. Или в это в мозгах просвет произошел.
Рамиро выдохнул и осторожно прибавил скорость.
***
Море кипело. Небо рвалось клочьями, и оглушительный рев перегруженных моторов слышался со всех сторон - и с неба. «Дозорный» содрогнулся, тварь, клубящаяся на горизонте - снова взвыла. Волна небывалой высоты поставила корабль почти вертикально, потом он качнулся, пошел носом вниз. Палуба превратилась в скользкую горку. Полетели плохо принайтованные бочки.
- Заклинило!
- Да, к черту. Новомодные штучки. Но разок жахнули как следует!
- Продолжайте основным!
Из-за надрывного грохота дизелей приходилось орать. Если моторы сейчас откажут, кораблю конец. Команду «Астеля» даже подобрать не удалось.
Гваль обшлагом утер струившуюся по подбородку кровь, утвердился покрепче и прилип к биноклю. Китель под мышкой лопнул, оказывается. Спина тупо ныла: саданулся.
Король на «Авалакхе»... вот они, держатся пока. У авианосца снесена боковая часть палубы, словно ребенок у игрушки отломил, балуясь, и повреждена надстройка; выглядит чудовищно. «Герцог Лаэрт» отошел, успешно маневрирует и беспрерывно ведет огонь из носовых орудий. Дракону - или кто это - не нравится. Малых кораблей не видно ни одного. «Орка» должна была сбросить глубинные бомбы, но где она... Эскадрилья вся в воздухе - а толку? Проще горохом обстреливать.
- Испытания нового комплекса прошли успешно, - проорал капитан Юго. - Можем теперь по праву носить звание ракетного крейсера! А я думал, нам конец!
- Что было в начинке?
«Дозорный» стало плавно заваливать на другой бок, пришлось цепляться. Выли турбины.
- Черт знает! Какая-то пакостная альфарская пакость! Их же только перед отплытием приделали. Я еще ругался, что носовую раскурочили.
- Как эта штука дернулась, когда провели пуск, - Гваль отнял от глаз бинокль. - На минуту я подумал, что нас же и подорвет.
Вой, исторгаемый чудовищной глоткой, достиг предела. Гваль открыл рот и несколько раз сглотнул, опасаясь за перепонки.
- Не по нраву ему сумеречная начинка.
- Ага, они нас сюда и загнали.
- Здоровый какой...
Истребитель Его Высочества сэна Алисана, легко опознаваемый по серебряным полосам на крыльях, пролетел над ними, отчаянно стрекоча пропеллером. За ним устремилась одна из потрепанных пятерок.
Вой вдруг стих, биение огромного тулова прекратилось.
Гваль не поверил глазам.
- Капитан, дролерийская техника-то... Прямо в башку ему попали. Я думал, вообще не сработает.
- Вот и лады. Да и главный калибр не подкачал.
Волны стали утихать, небо постепенно прекратило мешаться с морем. Гваль облегченно выдохнул. Только сейчас он заметил, что стекла по правому борту ходовой рубки выбиты. Ничего себе.
- Столкновения с леутцами мне больше нравились, - Юго потер разбитый лоб, приложился обо что-то, пока его кидало по рубке. - Штурвалом, что ли, получил.
- Связь есть. С «Авалакха» передают, - радист бы так же всклокочен и грязен, как они все. Ну скажите, откуда на образцовом найфрагирском корабле может взяться грязь?
- Что там.
- Его Величество...
- Что?
- Говорят, без сознания.
Гваль отошел к пустому, без стекла, проему и вдохнул влажный воздух, перемешанный с запахом пороховой гари и еще чего-то едкого, незнакомого. Небо было светлым, солнце, как поплавок, болталось за горизонтом, оставив их корабли в руках белой северной ночи.
Кое-где выступали темные острова, топырящиеся лесом шипов. Мертвый дракон, огромный, долгий и невозможный, покойно лежал в плотной соленой воде, а под ним лежала бездна.
Дрожали руки, горло пересохло и саднило от криков. Мозг отказывался принимать происходящее.