- Ты это... - Аранон оторвался от гвоздей и помахал коричневым пальцем перед носом найла. - Ты или штаны уже надень или сольку сними. Как говорят эти невоспитанные дарцы. Ты в короли метишь или страну свою спасти хочешь?
- Я не хочу, чтобы мои люди гибли напрасно. Выгнать эту сволочь с нашей земли хочу. Пропасть, да я бы жилы отворил и по капле кровь на землю вылил, если бы помогло. Но поможет ли?
- Поосторожней с такими обещаниями: кровь, жертвы - это попахивает сделками с Полночью. И я не могу обещать, что вернешься ты, или твои люди.
- Никаких гарантий?
- Никаких. Возможно, немного веры, Эртао Астель. Все-таки Авалакх вывел твоих предков из моря.
Седоволосый найл перекинул неизменную зубочистку в другой угол рта и уставился на офицера. Потом, не глядя, сделал приглашающий жест рукой в сторону Ньета. Тот проглотил остаток бутерброда и подошел.
- Вот тебе мальчик, он точно знает, куда вам плыть.
- Не знаю я ничего! - испугался Ньет. - У меня дежурство вечером.
- Знаешь, - обнадежил его сторож. - Просто ты сам еще не в курсе. Но я помню, ты просил Нальфран - вот тебе и ответ. Хочешь себе в помощь боевой флот Найфрагира?
Ньет подумал, зажмурился и кивнул.
Глава 24.
24.
- Это кому? - Даго опустил руку в пеструю жестяную коробку, пошарил там и вынул зажатый кулак.
- Раво Равуру, - сказала девочка, сидящая на ящике, спиной к Даго.
Она была мелкая, с маленьким, разрисованным черными полосами, личиком и стрижкой каре, которая не прикрывала ни горящих щек, ни горящих ушей. Даго разжал кулак.
- Апельсиновый ликер! - он показал всем конфету. - Раво, держи.
Сверкнув над костром золотистой фольгой, конфета упала в подставленную руку ухмыльнувшемуся парню. Тот мгновенно развернул ее и кинул в рот.
- Не забываем, сегодняшний приз - «пьяная вишня». Карна, говори, это - кому?
Девочка коротко затянулась тонкой коричневой сигариллой, выпустила дым. Блестящие темные глаза блуждали по лицам, словно выискивая кого-то.
Гудело и металось от сквозняка пламя. В большом цеху было холодно, ледяная мгла смыкалась сразу за спинами собравшихся. У Киарана мурашки бегали по хребту, а лицо и руки жгло от близкого огня.
- Это Моржу!
- Клубника со сливками! - прочитал фантик комиссар. - Лови!
Высокий костистый парень, на вид - почти ровесник Даго, цапнул конфету на середине дуги.
- Фууу, - сморщил нос, - это для девочек, розовенькая. Анайра, хочешь клубнику со сливками? Уступаю!
- Хочу! - вскочила девушка в клетчатом пальтишке и, протягивая руку, рванулась по ногам соседей к приятелю.
Соседи зароптали, Карна возмущенно крикнула:
- Это не честно! Нельзя меняться! Даго, нельзя же, скажи? - обернулась к комиссару.
- Почему нельзя, - сказал Даго спокойно. - Все в наших руках. Мы - охотники, мы выбираем свою судьбу, и можем обменять ее на другую, если найдется желающий меняться.
- Даже вишню можно обменять? - спросил кто-то из толпы.
- Конечно. Может, кто-то чувствует, что ему сегодня вишня нужнее, чем кому-либо другому, и обменяет ее на свой, например, трюфель. Анайра Моран, бери клубнику и садись, а ты, Карна, выбираешь Моржа еще раз.
- Хорошо.
Карна села прямо, коротко, жадно затянулась и закашлялась.
Подростки шептались, толкались локтями, переглядывались. Морж, почему-то землисто-бледный, странно мрачновато улыбался. Его подергали за рукав, протянули плоскую бутылку, он схватил ее и сделал хороший глоток.
Анайра Моран с конфетой в руке вернулась на свое место.
- Это кому? - Даго поднял зажатый кулак за плечом Карны.
- Лайне Иман!
- Лимонный щербет, Лайна. Лови!
Киаран, стоявший за спинами участников розыгрыша, вытянул шею, чтобы увидеть девушку в клетчатом пальто. Анайра сидела между подруг, опустив глаза, и жевала конфету с таким лицом, будто это была не клубника со сливками, а лесной клоп. Подруги косились на нее, то ли завидуя, то ли осуждая.
Кто-то из подростков подкинул в огонь ворох деревянных обломков, бывших когда-то мебелью. Пламя поднялось выше, искры воронкой летели вверх, к скрытым тьмой переплетениям железных балок и ферм. В человечьем городе очень много железа, но тут его было еще больше. По сторонам, над головой, и под ногами - Киаран явственно ощущал пустоты под бетонными плитами пола. Рукотворные пропасти и каверны, полные жгучего полумертвого металла, гнутого, скрученного, в пыльной трухе, в коросте ржавчины и известковых наслоений. Глухой фон бездействующего железа давил на виски. Присутствие Полночи ощущалось размазанно, слух и чутье ослабели от изматывающих вибраций.