- Были, - сказал Рамиро. - Выставки в основном совместные или сезонные, но было три персональных. И награду один раз дали от Королевской Академии - Золотого Единорога.
Который весил как чугунное ядро, и которого Рамиро благополучно забыл где-то на набережной или в парке, на парапете фонтана, где единорога «обмывали» после торжественного награждения. День поминал ему этого забытого единорога два года подряд, и до сих пор поминал бы, но...
- Во-от! - Хосс наклонился в скрипнувшем стареньком шезлонге. - Вот, Виль! Кроме тебя есть кому культуру двигать!
- Что ты ко мне привязался? - Вильфрем попытался стукнуть кулаком по брезентовому подлокотнику, но у него ничего не получилось. - Я вообще считаю, что власть должна принадлежать народу.
- Да ну? И как это ты разумеешь?
- Созидательная деятельность лучше разрушительной, ты согласен? Кто у нас занимается созидательной деятельностью? Народ, не правда ли? Кто у нас большинство? Народ! Меньшинство - а мы, рыцари - таки меньшинство - должны подчиняться большинству, то есть, народу. Народ сам должен принимать решения, руководствуясь законом!
- Какие решения, окстись, твой разлюбезный народ - это стадо. Какая власть у стада, куда оно само себя заведет?
- Народ должен выбирать лидеров из своей среды, путем честных выборов.
- Как найлы короля выбирают, что ли?
- Нет, в выборах должен участвовать каждый. И каждое решение равноценно любому другому, будь ты дворник или генерал.
Хосс хмыкнул.
- Ага, я ж говорю - как найлы. По закону у них любой достойный может стать королем, а на деле выбирают кандидата из четырех герцогских семей. Астели, Лаэрты, Эннели или Анги. Что-то про других я не слышал.
Рамиро тоже про других не слышал, однако промолчал. Вильфрем поморщился:
- Плохо историю знаешь. А что до стада - разве псы знают, где трава вкуснее и вода чище? Псы знают, где волки, и как они нападают, и большее им неведомо.
- Пастухи знают.
- Пастухи, знаешь ли, теоретики. Про траву лучше всего знают овцы.
Хосс грузно повернулся к Рамиро.
- Ты знаешь, где самая вкусная трава, партизан?
- Эм-м.... - сказал Рамиро. - В Лесиновском гастрономе?
Хосс захохотал.
- Илен, пристрелю за идиотские шутки! - рявкнул Виль. - И вообще, господин художник у нас не народ, а прослойка, чего ты от него хочешь, Логан? Ты лучше спроси любого докера в порту.
- Твою жену?
- Да хотя бы ее.
- И пошлет она меня в белый свет, к гадалке не ходи! Хоть ты, скажет, мне голову не морочь, Логан.
- Почему ты все всегда сводишь на конкретику, а, Хосс? С тобой говорить, как по болоту ходить, все время вязнешь.
- Потому что это ты теоретик, друг любезный. Кстати, много вас таких, теоретиков? Доиграетесь, гляди. В Карселине с вами поговорят гораздо конкретней.
- У-у! - Виль закатил глаза и оскалился. - Логан Хосс, человек-бульдозер. Пойду проветрюсь.
Он встал и ушел на нос, где по пустой палубе гулял ветер. Хосс проводил его тяжелым взглядом.
- Р-романтик. Надеюсь, его фантазии так и останутся фантазиями.
- Вы привели удачный пример с найльскими королями, - сказал Рамиро.
Хосс пожал плечами.
- Вильфрем слишком хорошо думает о людях. Но люди от его мыслей лучше не становятся. «Правдивое сердце», одно слово. Забывает, что все остальные сердца по большей части лживы, алчны или просто слабы. - Хосс покачал головой. - Ладно, ты там читал что-то. Читай себе. Мы с Вилем время от времени сцепляемся. Пойду-ка я, посплю в каюте, про запас.
Он ушел, а Рамиро вернулся к книге.
***
Анарен окинул взглядом вереницы одинаковых серых вагонов и тяжело вздохнул. Определить, какой именно поезд направляется из Химеры в Аннаэ, не представлялось возможным. С хмурого осеннего неба моросил мелкий дождь. В Даре только-только заканчивается лето, а тут, того гляди, заморозки начнутся...
На сортировочной станции, куда он добрался со множеством приключений, сам черт ногу сломит. Несколько платформ, пустынно, вечереет, даже спросить некого.
Мотаюсь по всему материку, как лист в проруби. На Юг - на Север, не был бы полуночным, уже загнулся бы, мрачно подумал он. На провисших проводах темными каплями сидели какие-то птицы, собирались в теплые края. Дождь усилился. Желтым светились окна станции.
- Господин, здесь нельзя вечером одному, - к нему подошел высокий найл в черной форме, в фуражке, на боку - кобура. - Налеты, опасно.
- Я ищу поезд на Аннаэ.
- Так он давно укомплектован, через полчаса отходит.
- А где мне его найти?
Найл махнул рукой куда-то вправо.
- Билет у вас есть? Идемте, провожу.
- Билет есть.