Вдруг вопль ее рывком поднялся и разросся колоссальной звуковой волной, начисто сметая и музыку, и грохот каблуков. Рамиро выронил партитуру, зажал руками уши, но это не помогло - крик сверлом вонзился внутрь черепа, и в глазах замерцали черточки и точки, как на крутящейся вхолостую пленке по окончании фильма.
Оглушенный, Рамиро некоторое время не мог понять, вопит ли еще сумасшедшая дролери, или уже перестала, уши у него заложило, как в самолете, но зрение постепенно прояснилось. Он увидел пустую сцену и скорчившуюся на голом полу фигурку, закутанную в серый плащ.
- Все гуще снег. - сказала со стены душа-дролери. Она выпрямилась и стояла спокойно, низко опустив голову. - Так звуки коротки.
После шокирующего вопля в голове у Рамиро еще звенело, но тихий голос заставлял напрягать слух.
- Так страшно, что уже не обернуться,
Ни голосом, ни взглядом не коснуться
Ни сердца, ни протянутой руки.
Дролери подняла голову, лицо пряталось в тени покрывала, но стали видны бледные, сложенные одна к другой ладони.
"Так-так, так-так" - сквозь шум в ушах стучал метроном. Ему вторили едва различимые звуки, словно кто-то гладил пальцем стеклянные колокольчики.
Запаздывая на пару секунд, поднялась на колени и подняла закутанную голову Летта. Чуть покачиваясь, она прижимала к груди сверток из тяжелой шали.
- Все громче сердца стук. И поперек
Косая тень ложится на порог,
И манит, умаляясь, за собой.
Душа медленно прошла по подиуму влево, вместе с ней медленно, как замерзающая вода, текла музыка. Спустилась по пологому склону на авансцену, приблизилась к Летте.
- Вовне земель лежит тропа пустая.
Весь снег уже, наверное, растает,
Когда я не вернусь к тебе домой.
Летта подняла сверток на вытянутых руках, душа приняла его, прижала бережно к груди, а принцесса склонилась в прежнюю позу. Покачивая сверток, душа ушла направо, за кулисы.
Тянулась, истаивая, долгая последняя нота, тянулись мгновения, ничего не происходило. Только леденел и терял фокус направленный свет прожекторов, пока не выцвели радуги часослова, пока черный кабинет сцены не сделался седым, сизо-серым, вымороженным насмерть.
Тогда беззвучно опустился занавес, черный, как ночь.
Еще некоторое время было тихо, потом в осветительской ложе зажегся дежурный свет. Рамиро подобрал бумажки, вылез из середины ряда и подошел к режиссерскому столику.
- Лара, - сказал он. - Это очень сильно, но это запретят.
Она улыбнулась, глядя на занавес, по которому пробегала рябь - за черным сукном кто-то двигался, ходил туда-сюда. Сквозь щель над полом было видно, что коробка сцены внутри освещена.
- Нет, - сказала Лара. - Не запретят. Пара карет скорой помощи, служащие перед антрактом раздадут пузырьки с нашатырем. Шок, конечно, будет. Но не запретят.
С боковой лесенки, мимо оркестровой ямы, спустилась певшая за душу Летты дролери - Рамиро, наконец, рассмотрел ее. Коротко стриженные черные волосы, огромные черные глаза на треугольном личике, ничем не подчеркнутый бледный рот. Подмышкой она небрежно зажала свернутую шаль. Рамиро вспомнил, что видел ее во дворце, в компании Эстеве. Шерла ее имя, кажется.
- Дурацкая эта затея с платком, - сходу залепила она, даже не поздоровавшись.
- С каким платком?
- Вот с этим, - Шерла встряхнула сверток, и он развернулся в большую шаль. - Ерунда какая-то. Живота нет, ребенка нет, вместо них - тряпка... Я не понимаю, почему тряпка, зачем тряпка? Глупо это. Кто придет смотреть - смеяться будут, - ее острые, пробитые жемчужинами, ушки гневно прижались.
- Это театральная условность, - попытался объяснить Рамиро. - Такова мера условности, заданная спектаклем изначально. Для того, чтобы произвести на зрителя нужное впечатление. Как твой голос.
- А что мой голос, мой голос - настоящий. Я оплакиваю особу королевской крови, нашего родича. Я все правильно делаю.
- От твоего голоса кровь в жилах стынет, - пробормотал Рамиро. - Это и есть искусство.
- Не знаю я никакого искусства. Тоже мне. Моя бабка - Перла. Баньши.
Что ж, это многое объясняет.
- Ты Лару слушай, - сказал он, стараясь быть как можно убедительнее. - Она все поставит на место - и платок, и тебя с твоим голосом, и картинки, и музыку. Все вместе получается магия, понимаешь? Только людская, не ваша. Ты, главное, слушай и делай, что она скажет.
Шерла с сомнением таращила глазищи, мяла в руках злополучную шаль, чуть только на просвет не поглядела - где тут магия? Потом прошипела что-то, ушла обратно на сцену. Серая тряпка волочилась за ней, как знамя поверженной армии.
- Приобретение, - посочувствовал Рамиро, провожая дролери взглядом.