Сегодня ведется телетрансляция нашей церемонии — вследствие необычайной популярности, которой в данный момент пользуется один из наших авторов. К нам приковано пристальное внимание журналистов. Нам следует воспользоваться этой неожиданной публичностью, чтобы расставить точки над «i»: грамотность — это прекрасно, однако показатель грамотности — какую же литературу мы читаем. Нам нельзя идти на поводу у статистики. Напротив, мы должны сравнивать каждую книгу со всей существующей литературой, используя всю нашу мудрость, чтобы в будущем распознать величие прошлого.
А теперь победителя Американской книжной премии в номинации «художественная литература» объявит достопочтенный Винсент К. Максвелл IV, директор Библиотеки Конгресса и председатель подкомитета по художественной литературе.
Пока директор Библиотеки Конгресса поднимался на сцену, камера останавливалась на каждом номинанте. Оксбау, казалось, был доволен ходом вечера, а Козуэй чувствовал себя так уютно, будто сидел в собственной столовой. Постал сонно разрумянился от доброго красного вина и ростбифа. Барликорн взбивала встрепанные волосы и подкрашивала губы. Только Стэси не казалась уверенной: она сидела перед полной тарелкой, обхватив руками бледное как мел лицо, точно собственную посмертную маску.
«Если Анастасия не победит сегодня, — пророчествовала Глория Грин, — не исключено кровопролитие. Будем надеяться, полицейский департамент Нью-Йорка был предупрежден заранее».
Директор Библиотеки Конгресса дождался, пока председатель комитета займет свое место. И заговорил без бумажек:
Читать последние литературные достижения лучших американских авторов — подлинное удовольствие, но судить эти работы — незавидная участь. Как и многие в моем подкомитете, я ученый по профессии и по призванию и хорошо понимаю, что стандарты, которые мы устанавливаем, — это наше наследство и, более того, основание, на котором будущие поколения оценят нашу мудрость. Поэтому все мы в подкомитете художественной литературы благодарны за то, что в этом году смогли принять решение без колебаний и сомнений. Наш выбор был единодушен. Единственный роман превзошел остальные своей честностью, актуальностью и следованием традиции — «Как пали сильные» Анастасии Лоуренс.
Аплодисменты переросли в овацию. В растущей суете камеры потеряли Стэси. Саймон поставил ее на ноги. Берт Шрайбер расчистил ей путь. Библиотекарь Конгресса провел ее на сцену. Все замолчали. Анастасия осталась одна.
— Про… — Обессиленные ее тяжестью, голые кости ее тела посыпались, увлекая ее вниз. Хаос. Камеры сгрудились над истощенным телом с резвостью бригады «скорой помощи».
Жива. Не дышит. Кризис. Сплошные нервы. Истерия. Массовая истерия, что смыла ее собственные страдания.
МЕТАМОРФОЗЫ
i
Согласно «Диагностическому и статистическому справочнику по психическим заболеваниям», мнимое расстройство от обычной симуляции отличает мотив: симулянты получают от придуманных болезней какую-то конкретную выгоду, а личность с мнимым расстройством от своего спектакля ничего толкового не получает. Конечно, привлекательное для одного человека может показаться бессмысленным другому. В зависимости от особенностей темперамента доктора и пациента, симуляция может выглядеть мнимым расстройством — и наоборот. Учитывая же психическое состояние большинства жалующихся на иллюзорные болезни, разница темпераментов почти неизбежна.
Или посмотрите вот с какой стороны: в то время как пациенты страдают от оскорбления недоверием, темперамент врачей идеально настроен на выявление фальшивых жалоб и придуманных симптомов.
Постановка диагноза — это распознавание образов. Врач сравнивает пациента с предыдущими случаями, почерпнутыми из собственной практики и литературы, и ищет близкое сходство с теми, чьи болезни уже классифицированы или даже излечены. Врачам, обученным находить малейшие соответствия между целыми группами физически или умственно больных, не составляет труда обнаружить глобальные нестыковки в пределах частного случая. Против серьезной статистики и гласа разума у пациента нет ни шанса.