— Но Кики…
— Я знаю. Одному богу известно, что она наговорила бедняжке Ларе, не самой умной девице, — и только для того, чтобы устроить спектакль для Мишель.
— Мишель?
— Ну конечно. Чтобы Мишель испортила твою карьеру — Кики решила, это самый очевидный способ отомстить Айвену за то, что он перебил ее цену на «Пожизненное предложение».
Я посмотрел на Саймона. Он определенно свихнулся.
— Я не свихнулся. Кики не присылала меня звать тебя к столу. Она отправила твою подругу. — Он кивнул, убежденный в неопровержимости своих доводов, ибо они связывали воедино все, что касалось его самого. — Так вот, раз уж мы с этим разобрались. Ты говорил по телефону, у тебя есть что сказать о рукописи, которую я тебе дал…
Но на этот раз Кики все-таки прислала Мишель.
— Твой суп остывает, — сказала она.
Меня посадили между нею и Ларой, два одинаковых взаимозаменяемых инвестиционных банкира по имени Брэд и Тед сидели слева от Лары и справа от Мишель, соответственно, а Саймон бок о бок с Жанель — напротив. Кики села во главе стола, Айвену же отвела место чуть ли не в миле от себя на противоположном конце, где тугоухость терзала бы гостя всего сильнее. Чуть менее способная хозяйка, возможно, не сообразила бы так грамотно рассадить гостей в преддверье катастрофы и уж конечно не смогла бы начать общую беседу с тем хладнокровием, с которым Кики посмотрела на пустой стул подле Саймона и произнесла:
— Я надеялась, вы с Жанель догадаетесь пригласить, хотя бы из соображений дружеского семейного треугольника, романистку Анастасию Лоуренс. Ты же знаком с ее работой, Джонатон.
— Работой? — спросил Айвен.
— Анастасии Лоуренс, — провозгласила Кики.
— Анастасия Лоуренс. — Айвен выпятил грудь, толкнув стол животом с силой почти фатальной для хрусталя. — Я имел честь встретиться с этой дамой, без сомнения выдающимся литератором.
— Вы читали ее книги, Айвен? — Когда Кики улыбалась, губы ее трепетали, словно крылья, и я подозревал, что она никогда по-настоящему не смеется, потому что от сотрясения они могут испугаться и скрыться в ее светло-золотистой шевелюре.
— Я не нуждаюсь в книгах, — объявил Айвен, — ведь я был представлен автору лично.
— Похоже, как и все в этом городе. Саймон оказывает ей наивысшее расположение. Я даже подумала было, что они вместе. А теперь и Айвен в рядах обожателей? Я впечатлена, признаю, но когда же она успевает писать?
— Анастасия не писатель, не то, что вы подумали. Она студентка, — громко заявила Мишель.
— Cosi Fan Tutte?[14] — улыбнулась Кики.
— Сейчас — Университет Лиланда, но суть не в этом. Саймон знаком с…
— Саймон с глубоким уважением относится к работе мисс Лоуренс, — перебила Жанель. — Не более того.
— Но что она все-таки написала? Я спрашиваю исключительно как жадный коллекционер литературы, знаний и всякого такого.
Тут нам всем подали креветочный коктейль. Айвен завладел порцией Лары, как он уже поступил с ее раковым супом, потому что у нее была врожденная аллергия на еду, особенно на моллюсков и ракообразных, специи и все, что содержало молоко. Элли тоже не ела креветки; вместо этого она режиссировала представление креветочного цирка, чтобы развлечься, пока беседа о каких-то неизвестных людях шла своим чередом.
Брэд и Тед также не знали Анастасию, что не помешало им высказать мнение о ее литературном таланте.
— Я читал всех известных авторов, — заявил Брэд. — Этой Лоуренс нет ни в одном серьезном списке бестселлеров.
— Писателям нельзя доверять, — сказал Тед. — Они слишком много о себе воображают.
— А инвестиционные банкиры — нет? — спросила Лара.
— Наша работа подчиняется правилам и нормативам, проверяется Внутренней налоговой службой и контролируется Комиссией по ценным бумагам и биржам, — сказал Брэд. — А писатели могут болтать, что им вздумается, и никто их не контролирует. И художники такие же. — При этом Брэд необъяснимо уставился на меня.
— Ты ему просто завидуешь, — ответила Лара.
— Ему? — вернулся в разговор Айвен. — Кому — ему? Анастасия — девица.
— А Джонатон нет. — Лара попыталась под столом взять меня за руку, и у нее бы получилось, если бы руку мою уже не сжимала Мишель. Похоже, Мишель сначала приняла ее руку за мою вторую, как и Лара, — поэтому несколько секунд они держались за руки у меня на коленях, пока с сугубой остротой не распознали кольца и маникюр. Они уставились друг на друга. Покосились на меня.
— Я прочел отрывок из романа Анастасии, — сказал я, — в рукописи. И если бы я мог писать хоть на йоту так же, как написаны «Как пали сильные», я бы продолжал до сих пор.
14
«Так поступают все женщины»