Анастасия расхохоталась над плакатом. Никогда она не бывала так легкомысленна. Ошалела. А Саймон? Никогда не казался он таким трезвым.
— Поехали в Скегнесс, — предложила Анастасия. — Кто со мной? — Она посмотрела на Саймона.
— Пляжи есть и на Ривьере.
— Но туда не попадешь Британской железной дорогой. Составишь компанию, Мишель? Я была плохой подругой, я знаю. Для меня это такая… такая обуза.
— Ты помолвлена?
— Нет, — сказал Саймон. — С чего ты взяла?
— Обуза, — пояснил я Мишель. — А не узы.
— Но почему нет?
— Саймон считает, что мне лучше закончить роман, — ответила Анастасия, — прежде чем мы подумаем о…
— Не хочу, чтобы она отвлекалась, — сказал Саймон. — Я слишком высоко ценю ее работу, не хочу становиться у нее на пути.
— А я ее увижу, Стэси? — спросила Мишель. — Ты же разрешила прочитать Джонатону.
— Да? — Выходит, Анастасия до сих пор не знала даже об этом. В ее глазах — таких ясных за голубыми контактными линзами — я увидел выражение, которое со временем стало мне знакомо, как моя собственная рука, — слепой безнадежный поиск. — Ты видел?
— Только чуть-чуть, — сообщил нам всем Саймон.
— А ты нет? — спросила Анастасия у Мишель.
— Только Джонатон, — сказал Саймон, глядя на меня. — Я доверяю Джонатону как другу. Я уверен, он больше никому не показывал.
— И что ты… думаешь? — спросила меня Анастасия.
— Я думаю, нам нужно сделать заказ, — перебил Саймон. — Сервис здесь в отсутствие Фредерика совсем не такой, как при нем.
— Джонатону не понравилось… Тебе не понравился мой роман?
— Мне? — спросил я. — Я думаю, это одна из лучших вещей, что мне доводилось читать.
— А что еще ты читал? — спросил Саймон. — Ну, в последнее время?
— Сначала расскажи про мой роман.
— Вряд ли Джонатон…
— Ты очень груба с языком — вот что, наверное, шокировало меня больше всего.
— Ты не поверил, что я так умею?
— Я уже думал, что такого никто не умеет, больше никто. Вероятно, Саймон тебе говорил, что я написал два романа, и с каждой фразой я все меньше верил, что язык вообще способен что-то сказать. Я бросил писать. Но тут появляются «Как пали сильные», и английский встречает достойного противника. Чего бы ты ни умела, оно вернуло мне интерес к книгам.
— Честно? — Она улыбнулась. — Тебе не кажется, что я слишком… слишком похожа на другого автора?
— Пора заказать выпивку, Анастасия. — Саймон сказал так, что его услышали за соседними столиками. Официантка ждала. — Что ты будешь?
— Граппу.
— Какую, Анастасия? У них есть разная.
— Выбери за меня. — Она снова повернулась ко мне. — Так ты не думаешь, что я…
— Как я могу за тебя выбрать, Анастасия? Я не знаю, какую граппу ты предпочитаешь.
— Я тоже. — И призналась мне: — Я ее никогда не пробовала.
Саймон решил за нее, потом Мишель выбрала свой любимый херес-крим. По старой привычке я заказал «Лагавулин», и Саймону не оставалось ничего, кроме «Джонни Уокер Блю».
— Закажете что-нибудь из меню? — спросила официантка.
Не знаю, ел ли кто-нибудь из нас в тот вечер, но, поскольку беседа вышла из-под его контроля, Саймон не пожелал связать себя больше, чем уже связал.
— Нет, спасибо, — ответил он.
— Может, десерт? — спросила Мишель.
— Да, десерт, — согласилась Анастасия. — Будешь что-нибудь? — Она посмотрела на меня, потом на Саймона.
— Мы будем сплит «Александра», — сказала Мишель.
— Или яблочный пирог с карамелью? — спросила Анастасия.
— И яблочный пирог с карамелью, — ответила Мишель, — и, я уверена, Джонатон захочет крем-брюле. Что-нибудь еще? Нет? Значит, только эти три.
Когда официантка ушла, Анастасия напомнила мне, что я не ответил на ее вопрос.
— Ты и на мой вопрос не ответил, — вмешался Саймон. — Что ты сейчас читаешь?
— Исключительно всякую ерунду, — ответила за меня Мишель. — Воспоминания этой убийцы-редакторессы Глории Грин, например.
— Мне нравится, что она делает с «Алгонкином», — сказал Саймон. — Придает ему остроты.
Официантка принесла ему «Блю Лейбл» со льдом, как он и заказывал. Анастасия попробовала граппу, поморщилась.
— Тост? — спросила Мишель. — За «Как пали сильные»?
— За «Как пали сильные».
На сей раз Анастасия, отпив граппы, выплюнула и поменялась бокалом с Мишель.
— Так-то лучше, — сказала она и продолжила: — Ты читаешь только ерунду, Джонатон? Ты вроде сказал, что «Как пали сильные» вернули тебе интерес к книгам.