— Это не твое занятие, дорогая. Ты писатель. Тут нужен наметанный глаз.
— Дай мне шанс?
— Хорошо. Который из них ты выберешь? — Жанель бросила образцы через стол на колени Анастасии. Часть упала на пол. — Не запачкай. Они белые.
— Белые, точно. А зачем они?
— Скатерти, дорогая. Нельзя недооценивать значение скатертей.
— Нельзя?
— Нельзя. Теперь выбери один и объясни мне свое решение.
— Но если они все белые… — Анастасия подобрала с пола образцы, положила на стол к остальным, оказав им все почтение, на какое была способна. — Если они все одинаковые…
— Они не одинаковые. Я о том и говорю. Ты не можешь оценить тонкость выработки, нюансы качества. Климатические условия и удобрения, знаешь ли, могут радикально повлиять на прочность волокна.
— Для парашютов?
— Для скатертей, Анастасия. Мы говорим о скатертях. Видишь, ты писатель. Ты не способна сосредоточиться на том, что прямо перед тобой. У тебя восхитительное воображение, дорогая. И тем не менее на свадьбе ему не место.
— Тогда я буду лучше стараться. Я обещаю. — Она подняла глаза. — А почему мы так беспокоимся о скатертях?
— Люди будут с них есть.
— Я подозреваю, они будут есть с тарелок.
— Они будут есть с тарелок на скатертях. Выбор ткани будет прямо перед ними, ясный как день.
— Но будет вечер.
— Ты не понимаешь людей. Тебе и не нужно. — Она вздохнула. — А я понимаю.
— Но есть для меня хоть что-нибудь?..
Жанель сунула руку в ящик Саймонова стола.
— Вот, Анастасия. — Жанель протянула ей толстый конверт. — Мы как раз собирались заплатить Джонатону, чтобы он этим занялся, но ты и сама вполне справишься, раз уж не хочешь оставить меня в покое. Справишься сама, дома.
Анастасия опустошила конверт. Там были «Как пали сильные» с замечаниями и вопросами Фредди. В трехстраничном письме, адресованном ей полторы недели назад, излагались некоторые более основательные структурные изменения, которые он предлагал обсудить. По сути, общаясь до сих пор только с ее агентом и другими представителями, он умолял ее позвонить.
— Но роман закончен, — сказала Анастасия.
— А сейчас время редактировать, дорогая.
— Я не могу.
— Саймон предполагал, что ты можешь расстроиться. Поэтому мы решили, что лучше поручить это кому-то другому. Тебе нужно писать новый роман, а Джонатону все равно нечего делать.
— Джонатону нечего делать с этим романом.
— Ты ему очень нравишься…
— Я не понимаю, о чем ты. Нет. Делайте что хотите с моей свадьбой, но в «Как пали сильные» ничего нельзя менять, ни единого слова.
— Могу я получить назад рукопись? — спросила Жанель, вставая.
— Нет, не можешь. — Анастасия тоже встала, оказавшись в своих сандалиях немногим выше половины Жанель.
— Я прошу вернуть мне конверт, который я тебе дала.
— Бумаги в нем адресованы мне.
— Это я продала твой ебаный роман!
— Я тебя об этом не просила!
— Ты сделаешь так, как я говорю, Анастасия. Я твой агент.
— В таком случае, Жанель, ты уволена.
Саймон вернулся домой и застал Анастасию за мытьем окон. Она свешивалась из окна гостиной, оттирая стекло скомканной газетой. На ковре уже валялась куча газет вперемешку со страницами «Как пали сильные», размеченными Фредди. Окно обрамляло Анастасию — в футболке Саймона и его поношенных джинсах, с волосами, завязанными клетчатой столовой салфеткой, она трудилась всего в каких-то шестнадцати этажах над мостовой. Она увидела Саймона через стекло. Саймон заметил на своем кресле с подставкой для книг старое руководство по домоводству, раскрытое на разделе «Мойка окон». Домохозяйка на картинке выглядела совсем как Анастасия, только на голове у нее была настоящая косынка, а выбившимся прядям недоставало мелирования стадвадцатидолларовой салонной прически.
Анастасия помахала, но в комнату не вернулась, пока не расправилась с последним пятном. Совершенно лишенный возможностей овладеть ситуацией, которые не закончились бы для невесты плачевно, Саймон ждал. Он ждал, стоял и смотрел почти десять минут.
— Ты что творишь? — спросил он, когда она снова оказалась внутри. Она подошла к нему для поцелуя. Он не откликнулся, и она сама коснулась губами его подбородка. — Анастасия, у меня есть уборщица, ты же знаешь.
— Она не справляется. — Анастасия показала ему грязную газету. Он газету не взял, и Анастасия бросила ее на пол.