– Сергей Аполлинарьевич Козырев.
– Для телефонного разговора могу предложить свой кабинет. Там никого нет.
– Благодарю, не стоит. Я уже закончил, – Сергей Аполлинарьевич оглядел комнату: – Это примерочная?
– Она еще не готова, – Надежда вышла за дверь: – А здесь будет мужская гостиная. Специально для Тищенко мы выкупили соседнее помещение.
– И это очень разумно. Анастас Зенонович – та самая пресловутая курица, которая несет золотые яйца. Признаюсь, прежде чем явиться сюда, я справился о вас.
– И что же узнали? – поинтересовалась она.
– Вас превосходно характеризуют, – сказал Козырев. – Вы – талантливый модельер.
– Неужели?
– Оставьте это кокетство…
Беседуя, они вышли в фойе и двинулись туда, где в окружении клиентов стоял Тищенко. Краем глаза Надежда заметила, что в гостиной появились ее мать и Валентин Михайлович Соколов, высокий аристократичный мужчина с пышными, посеребренными сединой волосами.
– Позволите? – К Надежде подошел Шимаханский и, взяв ее под руку, подвел к простенку между окнами: – Откуда у вас эта картина?
– Ее купила моя мать.
– Где, если не секрет?
– Этого я не знаю, но могу спросить.
– Если не трудно…
Надежда оглянулась и увидела, что Ираида Самсоновна с кем-то беседует.
– Чуть позже… – сказала она и спросила: – Считаете, картина представляет какую-то ценность?
– Нет, не думаю. Однако очень милая композиция – полуфигурный портрет юной девушки на фоне идиллического пейзажа. Ее бальное платье похоже на подвенечное. Не находите? Навскидку – девятнадцатый век.
– Судя по корсету и юбке-колоколу – это не ампир. Значит, не начало и не конец девятнадцатого века, когда на смену кринолинам пришли турнюры и юбки по бедрам. Думаю, что портрет написан в пятидесятые годы девятнадцатого века.
– Приятно иметь дело с профессионалом, – сказал Шимаханский и, обернувшись, поискал кого-то глазами: – Анастас Зенонович обещал мне примерку костюма.
– Сегодня? – удивилась Надежда.
– Ближайшие дни у меня заняты, и, раз уж я здесь, лучше примерить костюм сейчас.
Надежда подозвала Викторию, велела проводить Шимаханского в мужскую примерочную и принести туда все, что он скажет.
Тем временем гости начали расходиться. Ушли Фридманович и Соколов. К одиннадцати часам в гостиной и в фойе остались несколько человек. Когда после примерки в гостиную вернулся Шимаханский, Воронович подал патрону пальто, они попрощались и вышли.
Проводив Анастаса Зеноновича и последних гостей, Ираида Самсоновна приказала официантам убрать фуршетные столы.
Надежда сняла туфли и устало полулегла на диван.
– Кажется, все прошло хорошо.
– Тищенко – вполне светский человек, – заметила Ираида Самсоновна.
– Что с Соколовым?
– Мы поговорили. Разговор был тяжелым, тем не менее он успокоился… – Ираида Самсоновна хотела продолжить, но ее прервал долгий звонок.
Мать и дочь тревожно переглянулись. Виктория побежала к двери. Спустя минуту в гостиной появились Воронович и дежурный охранник. Они внесли Шимаханского. Безвольно повиснув в чужих руках, он в такт шагам болтал головой.
– Ему стало плохо в машине! – крикнул Воронович. – Звоните в «Скорую»! Немедленно!
Надежда вскочила с дивана, туда положили Шимаханского. Он был бледен и чуть заметно дышал.
Набрав номер и дождавшись ответа, Ираида Самсоновна уточнила:
– Он – гипертоник?
Вадим Воронович вырвал у нее трубку:
– Мужчина, шестьдесят один год. Шимаханский Антон Геннадьевич. Сердечный приступ, возможно – инфаркт. Адрес? – Он сунул трубку Надежде: – Ваш адрес! Говорите!
Диспетчер приняла вызов и сообщила, что «Скорая» прибудет в течение десяти минут. Ираида Самсоновна и Надежда стянули с Шимаханского пальто, расслабили галстук и расстегнули воротник сорочки.
– Если он сердечник, в карманах есть нитроглицерин, – предположила Надежда.
– Ищите! – крикнул Воронович.
Надежда прошлась по карманам пиджака, проверила нагрудный, затем взялась за пальто.
– Здесь есть таблетки…
– Не сметь их давать! – крикнула Ираида Самсоновна и распорядилась: – Откройте окно!
Воронович бросился к окну и распахнул его настежь. Шимаханский тихо лежал на диване, его лицо все больше бледнело, грудь вздымалась все реже. Надежда нащупала на запястье пульс:
– Сердцебиение замедляется!
– Не паникуй! – Ираида Самсоновна выглянула в окно и радостно обернулась: – «Скорая» приехала!
Через минуту в гостиную вбежали двое мужчин в форменных костюмах. Один из них раскрыл чемодан, другой бросился к Шимаханскому, буквально разодрал на нем сорочку и приложил к груди головку фонендоскопа. Потом раздвинул пальцами веки, взглянул на зрачок и крикнул: