Оставалось только радоваться, что Киарана не оставили лежать на мостике под дверью, а бросили в центр комнаты, на бетон. А то бы он не очнулся — и это в лучшем случае.
Он не касался доброго металла, но железная клетка гудела и искрила, стискивала своим присутствием, багряный туман сгущался, разъедал горло.
— Отпусти меня, светлое серебро, — бормотал Киаран, глотая пропахшую ржавчиной бетонную пыль, кашляя и отчаянно дергая спутанные руки, — моя удача еще не исчерпалась, возьми ее, отпусти меня…
Удача не исчерпалась, но силы таяли, поедаемые добрым металлом, и от рывков иссякало дыхание.
Железная дверь заскрежетала, загремели шаги по железному мостику. Темная фигура раздвинула рыжий сумрак, в руке ее светился белый круг фонаря. Киаран замер, сипло дыша. Человек — Даго — подошел, пнул Киарана носком сапога, перевернул на спину. Фонарь тускло светил в лицо — сизый в центре и белый по краям. В самой его сердцевине дрожал червячок цвета молнии.
— Что, тварюка, — спросил Даго беззлобно, — худо тебе?
Киаран смотрел на него снизу вверх, смаргивая грязные слезы.
— Вижу, что худо, — человек кивнул удовлетворенно, — Знаешь, зачем я пришел?
— Убить меня, — прохрипел Киаран без вопроса. — Но хорошо, что не убил. Потерпи минутку. Я хочу сказать…
Даго усмехнулся и погрозил Киарану пальцем.
— Ты хитрый твареныш, очень хитрый. Блестяще втерся в доверие. Ни одна сволочь до тебя до такого не додумалась.
— Я хочу сказать, что этот ваш герой в цепях, как его… он наймарэ. Высший демон Полночи. Он жрет твоих ребят, Даго. Это правда. Я не вру. Полночь не врет.
— О, Нальфран, какие откровения! — Даго оглянулся, пошарил по полу лучом фонаря, подтянул ногой какой-то железный обломок и уселся на него. — Я пришел с тобой поговорить. И кое-что предложить.
Фонарь снова смотрел Киарану в лицо. Киаран моргнул.
— Ты мне не веришь? Ваш герой…
— Я знаю, — Даго отмахнулся. — Что ты изображаешь потрясение? Уймись уже и не повторяй двадцать раз одно и то же, эти штучки на меня не действуют. Спроси еще, где моя совесть, ага?
Киаран молчал.
— Ну, все? — спросил Даго. — Давай, смени пластинку. А то ты меня разочаровываешь.
— Что ты от меня хочешь? — выдавил Киаран.
Человек сидел спокойный, даже веселый, но внутри нервничал. Киаран чувствовал его напряжение, созвучное железному гулу или дрожащему электрическому свету… неприятные изнуряющие вибрации.
— Предлагаю сделку, — сказал человек.
— Сделку с Полночью?
— Ага. Слушай условия. Я не убью тебя и даже отпущу, а ты за это будешь мне служить. Так долго, как я пожелаю. Будешь слушаться моих приказов. Не посмеешь причинить мне зло и ущерб, и не позволишь кому бы то ни было причинить мне зло и ущерб. Будешь моим рабом. Подчиняющимся абсолютно и подчиняющимся только мне.
Я служу герцогу Астелю, хотел сказать Киаран. Я давал ему присягу, и, если нарушу слово, закон Холодного Господина прихлопнет меня, как мошку. Очень быстро. Скорее всего, у тебя на глазах.
Но почему-то ничего не сказал.
— Иначе я тебя пристрелю. — Даго вытащил из-за пазухи пистолет, поменьше, чем гвалев Пэ А, но не менее смертоносный. — В нем девять серебряных пуль. Я их все всажу в тебя, но не в голову и не с сердце, не надейся.
— Зачем тебе… полуночный раб? — пробормотал Киаран. — Я не так силен, как тебе, наверное, кажется.
— Достаточно того, что ты полуночный, — охотно объяснил человек. — Согласись, наглядная демонстрация преклоненной Полночи будет весьма убедительна для нашего дела.
— Для какого дела? — Киаран не выдержал и скривился. Даго понял его гримасу по-своему.
— Больно, правда? А ведь это всего лишь серебряная проволока. Серебряные пули будут проедать в тебе ходы, как древоточцы в стволе дерева. Очень, очень долго. Пока ты не согласишься на мои условия. Тогда я выковыряю из тебя пули. Вы, сволочи, живучие. Поэтому будем сотрудничать, хочешь ты этого или не хочешь.
Он сумасшедший, подумал Киаран, разглядывая улыбающееся под черными полосами лицо. С людьми такое случается. Со всеми такое случается. Серебро, не серебро, а сдохнуть он мне не даст.