Студенческие общежития тут недалеко, господа ваганты время от времени ходят на набережную за приключениями. Как правило, после хорошей гулянки — когда уже море по колено и хвост у дамы никого не смутит. Фоларицы дарили благосклонностью не всех и не часто, и если тебя обласкали вчера, то не факт, что вспомнят и обласкают завтра.
У студентика, похоже, не заладилось. Девицы смеялись, дразнились, скалили зубки, дергали его за рубаху и за брючины, но идти с ним не собирались. Одна, с зеленой, легкой как пух шевелюрой, разинула ротик и выстрелила в его сторону длинным ящеричьим языком. Парень сплюнул папиросу, ухватил ее за руку и потащил на себя. Хихикая, девица повалилась на траву, проехала пару шагов на животе, потом вдруг немыслимо изогнулась, поднимая в воздух ноги и таз, свернула гибкое тело кольцом, поставив ступни перед плечами — и студент от неожиданности выпустил ее. Грянул смех, остальные девахи, как по команде, опрокинулись, кувыркнулись назад, группа распалась, раскатилась клубками по газону.
Рамиро моргнул, в который раз пропустив метаморфозу — уже не девушки, а собаки кувыркались по траве, вскакивали на лапы и с лаем кидались на остолбеневшего студента.
Затрещала ткань, икра неудачника оголилась. Он очнулся, кинулся бежать, тяжело топая и мотаясь из стороны в сторону. А за ним, гавкая, подпрыгивая, крутясь колесом, катилась свора рослых дворняг, черных и шакальего окраса.
Приятели студентика тихо сгинули в переулке. Рамиро еще долго видел, как по аллее на той стороне дороги фоларицы гонят неудачника, перекидывая его друг другу, как тряпичный мяч. Ничего, парню полезно пробежаться по утренней прохладе, протрезвеет. И похмелье быстренько выветрится. А пара прорех на штанах и потерянная кепка — не самый плохой итог суточного загула.
Надеюсь, Ньету с девушкой повезло больше. Рамиро усмехнулся, покачал головой. Странный фолареныш. Так похож на человека, умеет жить с людьми, причем, не просто умеет, а осознанно научился. Похоже, Ньет поставил себе задачу влиться в человеческий социум и целеустремленно добивается ее.
Фолари — целеустремленно чего-то добивается?
Кто бы еще пару недель назад такое сказал — Рамиро б только отмахнулся. Не бывает. Фолари аморфны, инертны, фоларийский табор — не социум, это просто пена на прибрежном песке; единственное, что связывает всех этих удивительных, таких разных существ — вода. Когда-то, наверное, все было по-другому, иначе как бы им удалось построить Стеклянный Остров?
За спиной забибикало, мимо проползла поливальная машина. Собаки и лошади сопровождали ее, как дельфины сопровождают теплоход, весело прыгая в широком веере горизонтальных струй. Рамиро отступил к чугунному парапету набережной, но ему все равно окатило ботинки.
Рамиро шагнул из лифта на площадку, хлопая себя по карманам и пытаясь вспомнить, куда же дел ключи. И остановился столбом — на коврике под дверью, выставив острые коленки, сидел мальчишка. Сидел под его, Рамировой, курткой как под плащ-палаткой. Мальчишка поднял голову и шмыгнул носом.
— Ньет! Ты чего здесь сидишь? Почему внутрь не вошел?
— Ключи… вот, — парень стряхнул с плеч куртку и протянул ее Рамиро. Рука была ржавой по самое запястье.
Футболка оказалась залита пурпуром. Ньет снова шмыгнул носом, оттянул относительно чистый край и утер кровищу.
— Подрался? Кто тебя так? — Щелкнул замок. — Заходи. Давай в ванную. Сильно течет?
— Не… да не, я ничего… да все нодмально!
Рамиро втиснулся в ванную следом за Ньетом, подождал, пока алая струя в раковине порозовеет, сдернул с вешалки полотенце, намочил. Повернул чумазую рожицу к себе.
— Эдаким ударом убить можно, — пробурчал он, осторожно обтирая повреждения. — Во расквасили. С кем ты сцепился-то? Девушка цела? Сними футболку, вся мокрая. — Отжал полотенце, намочил снова. — Иди на диван и лежи, пока кровь не остановится. Голову откинь… вот так. И не опускай.
В комнате он скинул с дивана рулоны крафта и какие-то наброски.
— Ложись.
— Десиде дома, — невнятно сказал Ньет. — Да все со мной в подядке…
— Конечно, в порядке, иначе я бы скорую вызвал. Ничего, до свадьбы заживет.
— Это потом, в подту… зашел на чужую тедитодию. Один был…
— В порт шлялся… — Рамиро сел на край дивана, с силой потер лицо ладонями. — Я тут, понимаешь, ночь не спал, думал, Ньет парень шустрый, своего не упустит… Своего он не упустил, словил, ага. Разукрасили тебя на славу. Эх ты, герой!