Белый шатер оказался внутри больше чем снаружи. Внутри он был огромен, как тронный зал. Он был набит шевелящейся цветастой толпой, в которой не разглядеть ни лиц, ни фигур — детали, фрагменты, яркие пятна. Потолка и стен тоже не разглядеть, вместо них пространство над головами заполняло ровное золотисто-белое свечение, как от матовых ламп. Рамиро моргал, пытаясь сосредоточиться, но внимание расплывалось.
Сквозь расступающуюся толпу их с Комраком провели к группе, расположившейся за большим столом. Рамиро видел склоненные друг к другу головы, экспрессивные жесты — сидящие спорили, не обращая внимания на окружающих. Сель жестом велел остановиться, шагнул к спорящим, коротко поклонился и что-то сказал, указывая на Рамиро и Комрака. Спорящие недовольно повернулись — и Рамиро словно из-под воды вынырнул, узнал их.
Лавенги. Его величество король Герейн, с лицом усталым и заострившимся, с потемневшими, запавшими глазами. Принц Алисан, выглядевший чуть лучше. Мораг, навалившаяся локтями на стол, подперев щеки кулаками, она смотрела с кривой ухмылкой. Ее огромный угрюмый отец, волшебник Вран, сидел за столом, как вкопанная плита базальта, и тоже кривил губы — то ли сердился, что их прервали, то ли нехорошо ему было.
За их спинами стоял День, скрестив на груди руки, смотрел прямо на Рамиро, но словно не видел его. Лицо герольда Королевы ничего не выражало.
— Посольство от жабьего короля, говорите? — просвистел воздух, будто заговорила пустотелая флейта, — И что же нам хочет сказать жабий король?
Рамиро дернулся, ища глазами говорящего, и услышал, как рядом шумно выдохнул Комрак — она сидела прямо перед ними, но внимание никак не хотело сосредоточиться на ней, соскальзывало, смещалось, уплывало. Пока она не заговорила, Рамиро не замечал ее.
— Мы уполномочены передать вашим Величествам письмо от его Величества короля Эртао Астеля с предложением о мирном соглашении. Пожалуйста, ознакомьтесь.
Рамиро достал из кожаной папки грамоту и с поклоном протянул ее Королеве. Вернее, в ту сторону, где она сидела. Парадокс, но Рамиро было легче воспринимать ее присутствие не заставляя себя удерживать внимание на ее фигуре и лице. Она не была незаметной — она просто не вмещалась в человеческое сознание. То, что могло ухватить восприятие, было лишь малой толикой ее внешнего образа — пересвеченное пятно, в котором инвертированными фрагментами проступали голова, плечи, вьющиеся, как от ветра, волосы, черты лица — светящиеся щели глаз, ноздрей и неподвижных губ.
Грамота повисла в протянутой руке. Никто не пошевелился. Наконец Герейн потянулся через стол и взял грамоту.
— Брат мой король Найфрагира предлагает освободить Авалакха и его сородичей, потому что это единственная возможность прекратить войну с Полночью, — Герейн пробежал глазами письмо и посмотрел на Королеву, — Они не претендуют на Стеклянный Остров. Как только фолари будут освобождены, Эртао Астель уведет свой флот.
— Вран, — произнес бесплотный флейтовый голос, не разомкнувший Королевиных губ, — Я настаиваю, чтобы скатов перевели сюда. Займись этим и очисти море.
— Но, госпожа моя! — воскликнул Герейн, — Слово короля, они уйдут и займутся Полночью. К слову Астеля я добавлю свое.
— Нас пытаются отвлечь, Рэнни, — сказала Королева, — Ты сам все понимаешь. Я держу жабу за горло и вымести мусор с нашего порога прошу Врана и тебя. Но если ты так обеспокоен судьбой твоего так называемого брата, то пусть послы предупредят его — скаты Врана вычистят море, а с летучей жабой покончу я. Если жабий король имеет хоть немного ума, он отступит или сдастся.
— Король Эртао не отступит! — зло прошипел Комрак, но его не услышали.
— Я повторяю, госпожа, — прогудел Вран, рассматривая свои руки, сцепленные на столе. — Я занимаюсь очисткой моря и неба вокруг Острова. Чтобы очистить Стелянный Остров от Полночи, скаты мне не нужны.
— Полночь уйдет, как только уйдут найлы! — голос флейты стал пронзительнее.
— Как только я вычищу Полночь, я займусь второстепенными делами.
— Вран! Ты у смертных научился подменять смыслы? Скаты нужны мне! — краем глаза Рамиро увидел, как Королева разворачивается к волшебнику, — Что ты хочешь за скатов, Вран? Последнее желание? Кровь сердца? Голос бездны?
День стоял за плечом Королевы и смотрел на левое ухо Рамиро. Или на правое. В споре он не участвовал.
Вран помолчал. Потом перевел взгляд на дочь.
— Мне это все не интересно, — отрезала Мораг, — Рэнни прав, нас стравливает одна сволочная ферворская тварь, а мы и рады перегрызться. Я не намерена плясать под ее дудку. Скатов не дам.